Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Что мне осталось - немного печали,
Ночи, которые сложно забыть,
Деньги, которые можно потратить,
И время, которое нужно убить.

@темы: музыка

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Читаю Другая любовь (Л.С. Клейн), и там есть отрывок из рассказа Харта. Очень эротичный.

"Двое мальчиков, отделившись от балующейся компании, остались вдвоем в спальне. Ничего не было сказано, но у рассказчика было ощущение неизбежности чего-то сексуального. Обоих к этому тянуло...

"Мои руки упокоились на его талии, поверх джинсов, под рубашкой. Моя щекотка сменилась лаской, когда он начал снова извиваться на моих коленях. Я мог ощущать теплоту его промежности на моих бедрах, и я знал, что он чувствует то же самое возбуждение, что и я. Он соскользнул с моих колен и уселся на пол.

На момент я смутился. Может быть, это был сигнал остановиться? Тут он протянул руку к своей промежности, и я увидел кончик его пениса, появившийся поверх его джинсов. Я потянулся вперед и расстегнул его штаны. Внизу вместо плавок он носил зеленые футбольные трусы. Я старался поласкать его теплый член, освободив его от путаницы его одежд, и в ответ он охотно подал свою промежность в мои руки. Я немного стянул вниз его джинсы и трусы, но мог лишь ухватить верхнюю часть его твердого члена. Я погладил его несколько раз, как мог, и он толкал его вперед в мои руки. Тут он спросил, можно сделать то же мне. Я был столь загипнотизирован его эротическим очарованием, что позабыл на время о своем собственном члене. Я отпустил его член, чтобы расстегнуть свои штаны, и вытянул свой страстно жаждущий член из шортов, стеснявших его. Он протянул руку и для начала ухватил его. Его прикосновение было электрическим, оно внезапно и неожиданно бросило меня в ощущение, будто я на вершине оргазма". (Hart 1973: 93-95)

@темы: цитата, книги

---

Когда что-то случается, достаточно неприятное, чтобы выбить из колеи - например, бессонная ночь с лекарствами и отключенным разумом, - и можно сказать, что ты "пережил что-то неприятное", то возвращение к жизни после становится каким-то удивительно сладким. Хочется кушать, например. Часто ли нам в жизни так хочется кушать? Кушать - читай жить. Помню это ощущение из детства, когда читала "Бесконечную книгу" (по ней еще сняли потрясающий фильм). Там мальчик Бастиан (Себастьян) читал на чердаке книгу о сказочных персонажах, которых пожирает мрачное НИЧТО. Когда он собирался на чердак, то захватил с собой бутерброд. И вот, за окном дождливая ночь, впереди - множество интереснейших глав книги, которая по-настоящему захватывает, а в сумке еще бутерброд, который можно съесть когда вздумается, но лучше отложить немного, или съесть половину, хоть и хочется прямо сейчас запихать его в рот. В этом - казалось бы - незначительном эпизоде, кроется для меня настоящая жажда жизни и приключений.
Точно так же, проснувшись ближе к вечеру второго дня, и подняв голову от подушки, я вдруг поняла, что хочу кушать. А еще - обрывки разговоров, шум телевизора, звяканье посуды. Все это так умиротворяет. Такое ощущение, что ты вернулся из какого-то другого, холодного и мрачного мира. Такое ощущение, что ну вот теперь-то все будет хорошо. И можно прикрыть глаза еще на несколько минут, ощущая, что ничего не болит.

Наверное, без таких моментов я бы не замечала, как хорошо, когда просто все нормально.
Как прекрасна жизнь.

@темы: личное

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Странная статья. Архетипы гомосексуальности в античном мифе. Поиск и отторжение фаллического.

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Казнь египетская 3.

Еще одно продолжение.

День 6.

Кому мне открыться сегодня?
Зло наводнило землю,
Нет ему ни конца, ни края.

«Спор разочарованного со своей душой»,
Из «Жалобы второй»,
Древнеегипетская поэзия.

Утром я проснулся разбитым и одиноким. Приняв наспех душ, я поплелся в номер к Гору. Его не было на месте. Подумав немного, я прошел через ванную и постучал в комнату к моей, возможно, будущей жене. Дверь была не заперта, и я вошел.
Гор и Диана сидели у окна и тихо разговаривали. Когда я вошел, оба умолкли, и я не успел ничего расслышать. Перед ними стояли две чашки кофе.
Не знаю, что подумал в тот момент, может, что они провели вместе ночь, но эта сцена вызвала у меня такое отвращение, что я чуть не бросился прочь.
- Иди сюда, Дэв, - сказала Диана, - Гор мне все рассказал про книгу. Ну и вляпались вы, я скажу.
- Я тут кое-что придумал, Дэви, - сказал мой друг, - Надо обсудить.
Я подошел ближе, все еще обшаривая глазами комнату, ища подтверждения тому, что ночью они были вместе.
- Я просматривал фотографии, просто, ради интереса. И кое-что обнаружил. На последних страницах – описание какого-то непонятного приспособления. Я смог перевести, не знаю, правильно или нет – «фаллос Сета».
Гор протянул мне эту самую фотографию. Я поглядел на иероглифы. Действительно, в одной из заключительных глав описывался механизм, который везде был обозначен как «фаллос Сета». Чтобы разобраться в остальном тексте, мне нужно было немного над ним посидеть.
- Дэви, это еще не все. На другой странице, - он подал мне вторую фотографию, - описывается какой-то ритуал, который обещает открыть врата в иной мир. И еще мне кажется, что здесь – описание места, где находится этот самый член Сета.
Я вгляделся в текст. В нем, в самом деле, описывались места, в которых скрыт непонятный предмет, с помощью которого можно получить возможность попасть на тот свет.
- Вот что нужно было Алексу, - пробормотал я, - Он просто решил, что это – карта сокровищ.
- Да… Но в Египет нам придется ехать по другой причине, - Гор вручил мне последнюю фотографию, - Здесь написано, что книгу может использовать только жрец, который должен дочитать до конца и совершить тот ритуал, который связан с этим механизмом. В противном случае безумие поглотит жреца. Прочти вот здесь, может я не правильно понял…
Я вгляделся в текст.
- Эта книга охраняется Сетом и только жрецы Сета смогут прочесть ее. Если ее потревожат иные, то Сет покарает их и навек лишит разума. Даже единожды открыв книгу, жрец должен дочитать ее до конца и войти в царство мертвых с помощью жезла Сета с мертвецом, и пройдя все испытания, вернуться с ним вместе… - прочитал я и перевел ошалевший взгляд на Гора, - Ты сказал, что мы едем в Египет?
- Не вижу другого выхода, - вздохнул Гор, - Доберемся до Портленда, там возьмем билеты, и мы в Египте.
- И кого мы будем оживлять? – скептически поднял я бровь.
- Ну, найдем кого-нибудь. Заедем в местный морг…
Вдруг раздался сигнал моего мобильника. На экране высветился незнакомый номер. Мы с Гором переглянулись. Диана нервно встала. Я пожал плечами и нажал на зеленую «трубку».
- Да, я слушаю.
- Это ты, переводчик, да? Я иду по твоему следу. Я уже близко. Я вас всех убью, - произнес злой голос Дорфа и в трубке запикали гудки.
- Кто? – друг смотрел напряженно.
- Это твой Алекс. Угрожал, - ответил я. Гор забрал у меня телефон и вытащил из него батарею.
- Быстро уходим, - скомандовал Гор.
Мы побросали вещи в машину, расплатились за номер и снова выехали на дорогу. Через пару минут я увидел сзади пристроившийся прямо за нами зеленый «пежо».
- Вот черт! – чуть не заорал Гор, - Да мы попались как полные кретины! Я попался! Он не знал где мы, и решил нас выманить этим звонком!
Гор втопил скорость так, что нас отбросило назад, к спинке сидения.
- Черт! Черт! Черт! – бил по рулю Гор, - бери пистолет и стреляй ему по колесам!
Я ощутил себя в тупом боевике. Высунувшись из окна двери, я с ужасом понял, что от напряжения у меня дрожат руки. Диана пригнулась и легла на заднем сидении. Я всмотрелся в лобовое стекло машины, чтобы увидеть водителя. Да, это был без сомнения Алекс. Я прицелился.
- Стреляй!
- Черт! – сказал я и нажал на курок. Отдача была небольшая, но меня все равно ощутимо бросило назад. Пуля прошла мимо.
- Давай! Еще! – рычал Гор. Я снова прицелился и увидел, что из догоняющей машины тоже высунулась рука с пистолетом.
- Давай! – заорала Диана.
- Стреляй! – выкрикнул Гор. Я зажмурился и, выстрелив, услышал страшный скрип тормозов.
- Так тебе! – заорал я. Машина нашего противника съехала в кювет, а сам он, хромая, выбравшись из нее, выстрелил нам в след, но тщетно.
- Да! – Гор хлопнул меня по колену, - ты молодец, дружище!
- Гор! – заорал я, - Я попал! Я попал! Гор, я чувствую себя как сраном голливудском боевике! – почти кричал я с безумной улыбкой. Гор хлопнул руками по рулю и запел «we are the champions!». Я едва не обнял его, но во время одернув себя, отвернулся к окну. Дурак, дурак, сам себя загнал в угол.
Я поглядел на Диану в боковое стекло. Она ответила уставшим взглядом. Я вопросительно кивнул, как бы спрашивая, что теперь между нами будет. Она пожала плечами. Я отвернулся и стал смотреть в окно.
До следующего населенного пункта мы доехали часа через два, но решили не останавливаться – Алекс наверняка будет искать нас именно здесь. Мы пропустили для верности еще парочку таких мест и остановились в третьем – городок носил название «Звездный».
Обед в местном ресторанчике и номер в отеле – все это нашлось без труда. Мы втроем договорились поработать над переводом – чем быстрее мы закончим его, тем быстрее все это кончится. Диана вела себя так, будто ничего не случилось, и я был ей за это благодарен. Она сказала, что не может сидеть без дела и занялась набором текста на компьютере, пока мы с Гором переводили. К вечеру, когда мы решили, наконец, прерваться, четверть текста была переведена.
Я пытался заговорить с Дианой в коридоре, но она сказала, что слишком устала, чтобы разговаривать сейчас, и может быть поговорит со мной позже. Я вернулся в номер Гора, потому что он для меня оставался очень близким человеком, с которым мы всегда обсуждали все проблемы до мелочей, и сейчас мне действительно нужно было с кем-то поговорить. Гор сидел на кровати с фотографиями в руках.
- Она теперь знать меня не хочет, - сказал я, садясь рядом с ним.
- Ничего, простит, - не отрываясь от фотографий, ответил Гор, - Сделай мне массаж?
- Давай без этого, ладно? – раздраженно ответил я.
- Раньше ты всегда делал мне массаж, - ответил друг обиженно. Я больно укусил себя за губу. Не смей, Давид, не смей этого делать, приказал я себе.
- Раньше было раньше.
- Когда мы были друзьями… - протянул он. Опять в прошедшем времени!
- А что, теперь мы не друзья? – язвительно спросил я.
- Я говорю, когда мы были друзьями, ты всегда делал мне массаж, если я просил, а что теперь – я не знаю.
Я почувствовал тепло в груди и в паху. Гор не улыбался, просто смотрел на меня.
- Если боишься, что она войдет и неправильно поймет нас, закрой дверь, - сказал он, словно прочитав мои мысли, и в его глазах промелькнула какая-то вспышка, - Просто массаж.
Ругая себя последними словами, но не в силах сопротивляться, я поднялся и запер дверь. Гор растянулся на кровати.
- Ты шантажист, - сказал я, со всей силы хватая его большие плечи.
- Эй, эй, ты мне кости сломаешь! – возмутился Гор. Я чуть ослабил хватку, но только так, чтобы он не орал. Доставляя ему мучительные ощущения и бесясь от того, что он все же терпит, я разошелся и залез ему на спину, продолжая издевательский массаж.
- Дэви, тебе надо в кружок садо-мазо.
И вдруг я увидел его руку, ту самую, которую он чуть не разбил об стену.
До этого он ходил с бинтом на кисти, а тут, видно, снял. То, во что он ее превратил, было даже сложно назвать нормальной рукой. Благо пальцы не переломал. Кожа была ободрана.… Мне стало вдруг так больно, словно это была моя рука. Почувствовав изменения в стиле моего массажа (руки совсем расслабились), Гор глубоко вздохнул. Я не мог больше делать ему больно, глядя на эту руку. Я слез с его спины и лег рядом, не касаясь его.
- Какой-то короткий массаж, - констатировал Гор
- Тебе что, понравилось?
- Ну, в конце было не так уж плохо.
- Зачем ты сделал это со своей рукой?
Гор удивленно повернулся ко мне, а потом перевел взгляд на руку.
- Заживет, - кисло ответил он. Я поймал его за кисть, ненавидя себя за то, что дотрагиваюсь до него. Я поднес руку ближе к глазам и погладил пальцем. Он сморщился и я понял, что больно. Я нахмурился и легко дунул, чтобы прогнать боль. Гор наблюдал за тем, как я осматриваю его раны совершенно пустыми глазами.
- Давай лучше массаж, - сказал он, убирая руку, и сел на край кровати. Я устало вздохнул, и, усевшись поудобнее, занялся его плечами, на этот раз без издевок. Гор потянулся за пачкой и закурил.
- Дэви, что ты сейчас чувствуешь? – вдруг спросил он, - Ты хочешь жениться и иметь детей. Хочешь жить с Дианой. Я прошу тебя сделать массаж, и чтобы она не вошла как вчера, предлагаю запереть дверь. Почему ты согласился?
- Ты мой друг, - ответил я.
- Да, но… что для тебя важнее – эта девчонка, или я?
- Заткнись, - я больно схватил его за плечо, - Или я уйду сейчас.
- Дэви, просто скажи, что ты хочешь быть здесь. Что тебе хорошо рядом со мной. Просто признайся. Ничего не изменится, просто скажи, что это так. Если это так.
- Я просто делаю тебе массаж, потому, что ты попросил. Сделаю и уйду.
- Не уйдешь ты, - ответил Гор. Я убрал руки с его плеч. Он хмыкнул. Что он себе думает? Я схватил его за шею и со всех сил сжал. Гор закашлялся и выронил сигарету. Придя в себя, я отпустил его, а друг, подобрав с пола окурок, бросил его в пепельницу.
- С ума сошел? – гневно блеснул он глазами, повернувшись, ощупывая свою шею.
- Дай сигарету, - приказал я. Гор нахмурился и, подавшись назад, подмял меня под себя, закрывая рукой мне рот.
- Курить вредно, любимый, - сказал он, глядя мне в глаза. Я не мог пошевелиться, Гор зажал меня в тиски. Чувствуя безвыходность положения, я позволил себе расслабиться. Друг почувствовал это и убрал руку.
- Не начинай курить, - говорил он, глядя на меня сверху, чуть не касаясь губами моих губ, - Даже если бросишь, останешься курящим, и в любой момент желание курить может победить желание быть здоровым.
- Я хочу курить, - ответил я, а про себя повторял совсем другие слова – «поцелуй меня». Поцелуй меня, думал я, ведь я не могу вырваться или сопротивляться. Поцелуй, потому что сам я дал клятву не делать этого.
Гор поднес губы еще ближе, теперь я почти чувствовал их.
- Скажи мне правду, - шепнул друг, - тебе хорошо со мной?
- Да, - ответил я, сдавшись, и закрыл глаза, ожидая, что он поцелует меня. Но его губы отстранились, и, открыв глаза, я с удивлением увидел, что он снова сидит на краю кровати, закуривая. Я тоже сменил позу, свесив ноги с кровати, и взял из пачки сигарету. Гор чиркнул зажигалкой. Я затянулся. Дым проник в мои легкие, и я на секунду почувствовал себя в состоянии невесомости.
Я курил и смотрел на то, как дым рассеивается по комнате. Гор сидел рядом. Сигарету он держал в левой, а правую руку – израненную, осторожно зажимал между колен.
- Я думал, ты меня поцелуешь, - вырвалось у меня. Гор вдруг повернулся ко мне, и я почувствовал вкус его губ. Так же быстро он отодвинулся от меня, а я, ошарашенный встал, и попятился к двери.
- Ты же сам хотел, - пожал Гор плечами, но я уже открыл дверь и вышел наружу с зажженной сигаретой.
В душе я изо всех сил тер себя мочалкой, до красноты. Мне хотелось сделать себе больно, потому, что я придурок.
Я лег голодным. Тоже в качестве мести самому себе. Лежал, без сна, глядя в потолок, и думал о его руке. Какая же она была израненная, изуродованная. Прямо как моя душа…
Сон упорно не хотел успокаивать меня. Я встал и прошелся по комнате. Хотелось чего-то… например, курить. Я схватился за спасительную возможность не оставаться одному, и наскоро одевшись, вышел из номера. Было уже поздно, и соседний супермаркет закрылся. Я побродил по району, но все словно сговорились.
Крайне недовольный я вернулся в мотель и, покусав нижнюю губу, дернул ручку двери Гора. Ручка поддалась, и я вошел, сразу же услышав смех Дианы. Они сидели друг напротив друга, с картами в руках, посередине стояла бутылка колы.
- Каре! – объявила моя бывшая-будущая, раскладывая карты на столе. Гор заметил меня, и мирная улыбка сползла с его лица. Вот как мне здесь рады, подумал я, и, повернувшись, изо всех сил хлопнул дверью. Я вернулся к себе, яростно сдирая с себя джинсы и майку.
Дверь открылась (забыл запереть!), Гор ворвался в комнату, и крутанул замок изнутри.
- Что ты тут устраиваешь? – спросил он со злостью в голосе, глядя, как я пытаюсь избавиться от одежды, - Я не понимаю, чего ты добиваешься?
Я, наконец, сбросил джинсы и залез в постель, под одеяло. Гор подошел и сорвал его с меня, сбросив на пол.
- Я спрашиваю, чего ты добиваешься!? – повысил он голос. Это было уже слишком. Я вскочил и со всей силы толкнул его в грудь.
- Уходи отсюда! – заорал я, - Ты замучил меня!
- Это я тебя замучил? – Гор пытался схватить меня за руку, но я был ловок.
- Ты достал меня! – орал я, уворачиваясь от его захватов. Гор все-таки схватил меня и повалил лицом вниз, на кровать, зажав рот рукой. Он спустил с меня трусы и, навалившись, пытался одной рукой расстегнуть свой ремень и ширинку. Ужас, что он сейчас сделает мне больно, заставил меня отбиваться из-за всех сил, но Гор держал очень крепко. Я представил, как он сейчас изнасилует меня, и из глаз непроизвольно потекли слезы.
Я почувствовал, как он водит своим горячим членом между моих ягодиц. Рука, которой он зажимал мне рот, была той самой, израненной. Я хотел вцепиться в нее ногтями или зубами, но почему-то не мог. Не мог себя пересилить. Глупо, но мне не хватало злости, чтобы причинить ему боль…
Гор не спешил. Лежа на мне, и чувствуя, что я расслабляюсь, переставая биться в его руках, он тоже немного притих. Второй рукой он гладил мне грудь, потом спустил ее ниже и потрогал мой член. Тот, несмотря на мой страх, стоял. Гор нежно погладил его, и я с новой силой забился в его руках, чтобы он отпустил меня. Его горячий орган лежал в ложбинке между моих ягодиц, я чувствовал, что он большой и твердый.
Гор на секунду освободил меня, только чтобы повернуть к себе лицом, и снова взял в тиски, только вместо руки теперь были его губы – он целовал меня, а я плакал, понимая, что не могу освободиться, и что самое гадкое – не хочу.
Заметив эти слезы, Гор посмотрел мне в глаза и покачал головой.
- Нет, я так не могу, - услышал я его тихий голос, а сам он сдвинулся в бок и слез с меня. Он застегнул джинсы и сел в кровати, глядя в окно.
Очутившись на свободе, я не сдвинулся с места. Я чувствовал себя униженным, но не своим другом, а самим собой. Я будто сам совершил над собой насилие, и теперь ощущал гнетущую пустоту внутри. Я был так слаб, что даже не мог подтянуть трусы или одеяло, чтобы прикрыть наготу.
- Ладно, Дэви, - произнес горько его голос, - я все понял. Теперь я понял все.
Сердце у меня сжалось. Эти слова прозвучали для меня каким-то неведомым приговором, концом всего. Гор поднялся, и, не оборачиваясь, вышел из моей комнаты.

День 7.

Приходит ветер — и слетает к сикомору,
Приходишь ты — спешишь ко мне...

«Ветер», древнеегипетская поэзия.

Рано утром Диана постучала ко мне в дверь, и как только я открыл, обняла меня. Она быстро заперла дверь, и стала снимать с себя одежду. Обнаженной она прижалась ко мне, и потянула на кровать. Я нашел ее губы и стал целовать будущую мать моего ребенка. Диана стянула с меня трусы и, расставив ноги, обхватила ими меня. Я не отрывался от ее губ, пытаясь перебороть в себе странное ощущение. Ощущение, что у нее слишком нежные губы. Слишком тонкие? Я положил руку ей на грудь, и глянул вниз. Мой член никак не реагировал. Он был абсолютно расслаблен.
Я оторвался он Дианы, и посмотрел на нее с сожалением. Диана взяла в руку мой орган, и попыталась расшевелить его, но ничего не выходило. Ди наклонилась и взяла его в рот. Я закрыл глаза, и представил себе, что это не она, а Гор. В ту же секунду он встал, и подруга, обрадованная, прижалась ко мне, снова целуя в губы. Но пропавшее видение Гора унесло с собой и возбуждение. Обнаружив это, Диана нахмурилась, и отодвинулась от меня.
- Дэви, нам нужно поговорить, - шепнула она. Я видел, что она еле сдерживается, чтобы не расплакаться. Быстро подобрав вещи, Диана стала одеваться. Я тоже наспех надел джинсы и уставился в пол, не в силах смотреть ей в глаза.
- Дэвид, я должна тебе признаться… - ее голос дрожал, и мне вдруг в голову пришло, что она сейчас скажет, что переспала с Гором. От этой мысли меня замутило.
- Говори скорее.
- Дэви, я обманула тебя, - она присела рядом со мной на кровать, - Я не беременна… Я просто хотела быть с тобой, вернуться к тебе… Я готова была забеременеть от тебя и родить тебе ребенка. Я подумала, что в ближайшее время мы займемся сексом и все случится, и ты даже не узнал бы… Но теперь… Я же вижу, что между вами происходит… Я не могу больше так… Не могу больше врать… Прости меня, – моя подруга встала и пошла к двери, - Я уеду прямо сейчас, думаю что этому сумасшедшему я не нужна, все равно я ничего не знаю… Надеюсь, когда-нибудь ты простишь меня.
Она уже коснулось дверной ручки, когда я подошел и обнял ее. Диана заплакала, а я прижал ее к себе, ощущая невыразимую благодарность к ней. Спокойствие вливалось в мою душу.
- Ты никуда не поедешь, Ди. Тебе нельзя уезжать, этот человек совершенно безумен, - зашептал я. Мне потребовалось много слов, чтобы уговорить ее не делать глупостей и наконец, она сдалась. Я проводил ее до ее номера и поцеловал в щеку перед сном, а сам, собираясь вернуться к себе и выспаться, в нерешительности замер у двери своего друга…
Он открыл не сразу, я стучал довольно долго. Джинсы на голое тело… Сонный и недовольный, Гор окинул меня взглядом и видимо сделал какие-то выводы.
- Что случилось?
- Пусти меня, - попросил я. Гор отступил назад, давая мне дорогу, но я вместо того, чтобы пройти, обнял его. Друг холодно отстранился и ушел куда-то вглубь номера, в темноту. Не включая света, я последовал за ним. Гор растянулся на кровати, а я, сбросив одежду, лег рядом с ним, пытаясь поцеловать.
- Не трогай меня, - сказал мне друг, отворачиваясь, а я как безумный целовал его шею, плечи, спину, затылок, целовал его всего. Поняв, что я веду себя совсем не так как раньше, Гор повернулся ко мне.
- Так что произошло, Дэви?
Я не мог ответить, комок в горле мешал говорить, я мог только целовать его, ощущая себя самым счастливым человеком на земле. Гор, наконец, понял мое состояние и крепко обнял, прижимая к постели.
- Все хорошо, успокойся, - мой любимый сменил гнев на милость и ответил на мои поцелуи, - Дэви, дыши ровно, у тебя сердце бьется просто бешено…
- Я люблю тебя, Гор, - наконец выговорил я, задыхаясь от слез, - Я люблю тебя, я твой! Я теперь только твой.
Гор замер, глядя мне в глаза и, видимо, пытаясь понять, что это значит. Я не мог ничего объяснять, я знал только то, что не могу больше жить без него, что я хочу быть с ним рядом, жить с ним, видеть его каждый день…
- Дэви, я тоже тебя люблю, - прошептал он, - Не плачь, пожалуйста, мы вместе.
Я уснул, крепко обнимая его, и повторяя про себя слова, которые он шепнул мне на ухо: «наконец-то я дома».
Утром Гор разбудил меня, сказав, что скоро нужно будет ехать.
- Милый, - друг лежал рядом голый и прекрасный, с нежными голубыми глазами, - скажи мне, что вчера произошло?
- Она обманула меня, - ответил я, - Она не беременна.
- Нет? – его глаза вспыхнули. Я боялся, что он разозлится, но Гор только зажмурился и сжал руки в кулаки. Когда он открыл глаза, они были влажными.
- Значит, ты не женишься? – спросил он.
- Нет, я выхожу замуж, - пробормотал я, а он стал целовать меня и смеяться.

До Портленда оставалось уже не так уж много – к вечеру мы должны будем уже попасть в город. В дороге я пытался переводить, но при чтении от тряски начинало мутить, и приходилось откладывать работу. Дорогу заливало дождем. Свежий запах рвался в окно, крупные капли бились об лобовое стекло. Дождь убаюкал меня, и я незаметно для себя уснул.
В аэропорт мы попали только к вечеру. Гор отправился за билетами, а мы с Дианой остались ждать его в баре через дорогу. Здесь было тихо, пара-тройка завсегдатаях и несколько французов, либо прилетевших недавно, либо покидающих в скором времени страну.
— Дэви, я хотела еще раз попросить прощения, — проговорила Диана, чуть коснувшись моей руки. Она сидела рядом, за барной стойкой и курила сигареты с запахом ванили, от которой меня подташнивало.
— Если бы не твоя ложь, Ди, я может быть, так и не понял бы, что на самом деле все эти годы любил его, — ответил я, искренне глядя ей в глаза.
— Я до сих пор не могу поверить, что ты… — она запнулась на секунду, — Что ты с парнем. Что ты любишь парня. Не могу понять. Между нами ведь тоже было что-то… Я уже не знаю, что.
— Я любил тебя, Диана, — ответил я, — Ты это знаешь. Но… Наверное, немного иначе.
— Иначе… — повторила она за мной, потупившись, — Получается, теперь тебя не интересуют девушки?
— Господи, прекрати, — я усмехнулся, — перестань меня смущать. Я итак никак не могу привыкнуть к мысли, что полжизни себя обманывал…
Ее рука снова коснулась моей и вплелась пальцами в мои пальцы. Я на секунду задумался, не знаю, как это получилось, но в голове вдруг зашумело, и я понял, что сейчас опять «начнется». Однако в глазах не темнело, я не потерял сознание. Голоса, пришедшие волной, как всегда, были словно приглушены. Я не понимал почему.
— Ты в порядке, Дэви? Куда ты смотришь? – Диана приблизила ко мне лицо.
Внезапно среди неразборчивого шума, в моем мозгу раздался отчетливый голос, от которого у меня похолодело в груди.
«Здравствуй, Сетх».
Я в ужасе сжал пальцы подруги, а глаза, наверное, распахнулись, глядя в пустоту.
— Дэвид! Что с тобой?!
И снова этот голос, говорящий на мертвом языке.
«Приди ко мне, Сетх. Приди и принеси мне победу. Принеси мне власть. Сетх, величайший из богов, имя которого я знаю».
Я дернулся, отпустив руку Ди, и в этот момент в глазах потемнело, голоса зашумели с силой, заглушив этот жуткий, вкрадывающийся шепот, и я, не удержавшись на высоком стуле, пошатнулся, но Диана снова схватила меня за руку, и в голове мгновенно прояснилось. Я держал глаза открытыми, хотя ничего не слышал. Я видел, как люди в баре оборачиваются на нас, как Диана просит других помочь, боясь отпустить мою руку, видел. Но ничего не слышал, кроме кричащего шепота в голове.
«Имя твое известно мне, власть твоя принадлежит мне, Сетх. Вернись в свое царство, верни свою власть и стань главнейшим из богов…. Сетх убьет Гора…».
Когда я услышал эти слова, я замотал головой, и видимо крикнул «нет». Я не знал, как это прекратить, хотелось бежать куда-то, но я понимал, что куда бы я не удалился от этого места, все эти голоса останутся со мной…
— Успокойся, милый, — услышал я шепот в самое ухо, и мои плечи обхватили сильные руки. Диана все еще держала меня за руку, и смотрела теперь мне за спину с облегчением. Я понял, что шум уходит, и позволил себе немного расслабиться и прижаться спиной к Гору.
— Как хорошо, что ты пришел, — Диана выпустила мои пальцы, оборачиваясь к барной стойке и делая несколько глотков коктейля, — Я испугалась…
Я, наконец, пришел в себя, и обернулся к нему. Гор смотрел мне в глаза с такой тревогой, что мне захотелось немедленно поцеловать его. Невыносимо было просто смотреть на его губы…. Я обернулся по сторонам. Все смотрели на нас. Видимо, представление я устроил отменное.
— Как ты? – руки Гора лежали на моих плечах, он смотрел мне в глаза неотрывно.
— Голос. Я теперь слышу один голос… То есть, один голос четко, а остальные нет, — несвязно бормотал я онемевшими губами, — Он звал меня, называя Сетом. Сетхом, если точнее. Он сказал, что знает мое тайное имя. Помнишь миф об Изиде и Ра? Изида схитрила, заставив Ра назвать свое тайное имя, и получила над ним власть. Голос сказал, что знает мое… и у него власть.
— Сети, — мой друг невольно прижал меня к себе, обнял, на глазах у посетителей бара и измученной Дианы, — Все хорошо, Сети.
— Не называй меня так, пожалуйста, — промычал я в его солнечное сплетение.
— Хорошо, — он отодвинулся, чтобы снова посмотреть мне в глаза, — Ты в порядке? Идти можешь?
— Могу.
В самолете мы выбрали места в центре – как раз на троих. Гор сел справа от меня, а Диана слева.
— Ты слышишь голоса на древнеегипетском? – обратилась Диана ко мне. Она разворачивала контейнер с самолетной едой и расставляла на «столике» привезенные стюардом приборы.
— Ну, вроде как, — ответил я и пожал плечами.
Гор хмыкнул. Я как раз подумал, что я-то занимался этим языком, учил его, но как его мог понимать Гор?
— Я не знаю, как, просто понимаю и все, — сказал мой друг при том, что я не произнес вопроса, — Он звучит как-то странно, но я понимаю.
— А сказать что-нибудь можешь? – поинтересовалась Ди.
— Это вряд ли… Я как будто забываю… — Гор перевел взгляд на меня, — Это странно, да?

…Диана уже спала, в салоне выключили верхний свет, и Гор повернувшись ко мне, взял меня за руку.
— Дэви, я… — он улыбнулся каким-то своим мыслям, — Я так тебя хочу…
Я чувствовал то же самое весь день. Утром мы так и не успели заняться любовью, нужно было ехать, а ночью, когда я пришел к Гору в номер, я был в таком состоянии, что уснул, крепко прижавшись к нему.
— Здесь? – задал я единственный вопрос.
Мой друг смотрел на меня с таким желанием, что ответ был просто не нужен.
— Я тебя с утра не целовал, — он сжал мою руку, и я почувствовал, как у меня встает. Я потянул его руку к себе и положил на то самое место.
— В хвост или в нос? – я понимал, что это безумие, но мне было плевать.
— В проход. В хвосте кухня, в носу – бизнесы, — проговорил он мне в ухо, — Я первый, ты за мной. Левый.
Он поднялся со своего места, и осторожно шагая, пошел в сторону хвоста самолета, к проходу между нашим салоном и другим. Я выждал несколько секунд и отправился следом. Стюардов и стюардесс не было, претендентов на левую кабинку WC не наблюдалось.
Я потянул дверь, и влез в кабинку, прямо в объятья Гора. Он поцеловал меня сразу, с жадностью, со страстью и снял с меня майку, обхватывая руками мое тело. Он шептал мне, что чуть не чокнулся от безумной тоски, что хочет меня, постоянно, каждую секунду, что не может больше выносить разлуку. Я знал, чего хочу я, и, заблокировав дверь, я вцепился в пуговицу на его джинсах…
Когда в моей руке оказался его большой член, я уже не мог соображать. Я опустился на колени, раскрывая губы навстречу его плоти. Гор застонал, когда я коснулся языком его головки, а потом разом взяв его в рот до половины, принялся скользить губами по его стволу….
— Как хорошо, Сети, — прошептал он, — Да… еще…. Глубже. Возьми его глубже….
Я старался просунуть его себе глубоко в горло, но его головка была такой большой, что я боялся задохнуться. Я был так счастлив, облизывая его член, что ничего не соображал, кроме того, что я был полнейшим кретином, думая, что люблю женщин. С тем, что я делал теперь, ничто не могло сравниться. Гор взял в руку свой член, и провел головкой по моим губам. Я расстегнул свои джинсы, потому что от возбуждения там все сдавило. Гор поднял меня, а сам опустился вниз, вытаскивая мой член и беря его в рот. Так мы еще несколько раз менялись ролями, сводя друг друга с ума от возбуждения.
— Повернись ко мне спиной, — горячий шепот в ухо. Я немного опешил, понимая, что это значит. Он собирается трахнуть меня… Но здесь? В самолете? Черт…
— Гор, но здесь же… неудобно… Гор, — поднявшись с колен и глядя ему в глаза, говорил я.
— Да я не буду сейчас, успокойся, — ответил Гор, — Просто повернись….
Я, ощущая легкий ужас, все-таки сделал так, как он сказал. Гор немного нажал на мою спину, чтобы я наклонился, насколько это было возможно в таком узком помещении. Одной рукой он взял мой член, чтобы ласкать его, а второй коснулся моей дырочки, сжавшейся от ужаса.
— Расслабься, пожалуйста, — его горячий шепот проник мне в голову. Я глубоко вздохнул и постарался успокоиться… Он, кажется, облизнул пальцы, потому что я почувствовал их снова, и на этот раз меня это дико возбудило. Мой член затвердел так, что рука друга невольно ощупывала его с удивлением. Гор осторожно надавил на мою дырочку, будто прося пустить его внутрь, и я застонал. Воспользовавшись этим, друг просунул в меня палец, ни на секунду не переставая ласкать мой член. Ощущение, что он вошел в меня, пусть пока только пальцем свело меня с ума окончательно… Я громко застонал, кончая ему в руку и выгибая спину, и почувствовал теплые струи его спермы на своей пояснице….

Мы выбрались из кабинки незамеченными, я вернулся назад первым, затем пришел он. Диана все так же спала в своем кресле. Я улегся на плечо Гора, понимая, что мне глубоко плевать, что подумают люди, увидев, что двое парней спят в обнимку.

@темы: слэш, моя писанина, Казнь египетская

---

Казнь египетская 2.

Продолжение.

День 4.

Любовь к тебе вошла мне в плоть и в кровь
И с ними, как вино с водой, смешалась.

отрывок из стихотворения «Сила любви»,
древнеегипетская поэзия.

Утром я проснулся раньше Гора и, стараясь не разбудить его, тихо вышел из комнаты и пошел в душ. Поводом побега было дикое возбуждение, которое меня разбудило. Набрав полную грудь воздуха, я осторожно выдохнул, чтобы успокоить бешено забившееся сердце и облокотился на стенку душевой. Член стоял. Я взял его в руку и стал осторожно ласкать себя.
Как назло в этот момент дверца душевой вдруг отъехала и в проеме появилась голова моего друга. Я чуть не задохнулся от неожиданности. Гор увидел все, что только мог. Я со злости ударил рукой по стенке и отвернулся.
Дальше произошло что-то безумное. Я услышал звук сброшенных шлепанцев, потом дверца кабинки захлопнулась, и его сильные руки повернули меня к нему лицом. Гор был голый. Я зажмурился, чтобы не видеть то, что уперлось мне в живот.
- Я хочу тебя, - сказал он и я почувствовал вкус его губ. Рука Гора захватила мой орган и стала нежно и быстро ходить по нему. Гор целовал меня, а я чуть не падал от возбуждения. Такого желания я не чувствовал очень давно.
Противоестественность происходящего придавала удовольствию привкус горечи, которая только разжигала желание. Я на ощупь нашел его орган и стиснул его в руке. Он был большой. Я стал гладить его, потом принялся делать то же, что Гор делал с моим членом.
Его губы ни на секунду не отрывались от моих. Боже, мне было так хорошо. Я почувствовал, что его орган напрягся, а мой друг закусил мне губу, кончая. Я открыл глаза и увидел, как несколько белых струй попали мне на живот. Теперь я просто не мог оторвать взгляда от его огромного члена. Гор тихо стонал, между тем, не прекращая ласкать меня рукой. Я был очень возбужден.
Неожиданно мой друг опустился на колени и взял мой член в рот. Я тут же кончил, подавшись вперед, так, что член прошел ему в глотку.
Удовольствие обрушилось на меня с такой силой, что подкосились ноги. Гор, еще с моим членом во рту, поддержал меня, а потом поднялся и прижал к себе. Мы стояли так, несколько минут, приходя в себя.
- Я вообще-то приходил спросить будешь ли ты кофе, - признался он.
- Ага, - у меня перед глазами все плыло. Гор улыбнулся, и, поцеловав меня в щеку, вышел из душевой.
Кофе ждал меня на кухне, а Гор резал помидор для бутербродов. Я вышел из ванной в одних трусах, впрочем, Гор был в том же «костюме».
- Дэви, я сделал, как ты любишь, - кивнул он на чашку. Я сказал спасибо и одним глотком выпил половину. Потом я подошел к окну. Дождь так и шел, со вчерашнего вечера не переставая. Я решил, как и вчера вести себя так словно ничего необычного между нами не происходило, хотя теперь это было гораздо сложнее. Я не мог просто так выкинуть из головы его губы…
Перевод, наконец, дошел непосредственно до ритуальных текстов, которые считались заклинаниями, помогавшими усопшему в царстве мертвых. Гор, который моими стараниями освоил азы египетского письма, помогал мне. Мы сидели рядом за столом, обложившись книгами, с ноутбуком в охапку. Когда я просил, Гор искал в библиотеке нужную мне книгу, а в основном он набивал текст, который я ему диктовал на компьютере. Когда время уже перевалило за два, Гор потянулся и сказал, что мне пора на кухню.
После обеда друг не пустил меня работать.
- Дэви, - с укором сказал он, - у меня затекла спина и ноют плечи, а ты требуешь, чтобы мы опять сидели над этой «сетологией»?
Я ответил, что в таком случае собираюсь немного поспать и удалился в свою комнату. Спать мне не спалось, и мысли о моем «боевом» товарище так и роились в голове. А если сегодня опять что-то случится, и мы с ним снова окажемся в одной постели? Что будет тогда? После утреннего душа оставался только один закономерный вариант развития событий, понял я. Он меня трахнет…
Нет, этого нельзя допустить.
Я вдруг заметил на стуле у окна синюю майку с короткими рукавами. Майку Гора. Видно он бросил ее там, когда прибежал спасать меня ночью. Я видел его в одних трусах, но, видно, он все-таки бессознательно схватил ее по дороге. Я поднялся и, открыв окно, сел на стул. Поток влажного воздуха хлынул в комнату. Я тронул пальцами его майку с надписью «polo». Тронул и понял, что его запах остался на ней. Мне стало почти дурно от того, что я собирался сделать, но я наклонился и вдохнул.
Запах Гора снова поймал меня в капкан. Я сидел на стуле и прижимал к лицу его вещь, как какой-то извращенец. И, именно в этот момент его угораздило вломиться ко мне без стука. Гор застыл на пороге, а я, понимая, что резко отбрасывать от себя «улику» или вскакивать уже поздно – так и замер с его майкой у своих губ.
- Может, хватит врываться без стука? – раздраженно заорал я, а Гор попятившись, кивнул и вышел. Я больно закусил губу и, дойдя до кровати, упал на нее. Черт.
Я не выходил из комнаты часов до девяти, пока Гор не явился ко мне, громко забарабанив в дверь. После того как я откликнулся, друг ввалился в комнату злой как пантера и заявил, что если я сей же час не отправлюсь на кухню, он меня убьет.
Я спустился вниз и занялся ужином, ни разу не посмотрев ему в глаза. Как только я собирался заговорить с ним, на меня нападал безумный стыд, и я не мог связать двух слов.
- Может, хватит, Дэви, - сказал он, наконец. До этого он ходил по кухне туда-сюда, не произнося ни слова.
- Что? – испугался я, чуть не выронив нож и картошку.
- Прекрати молчать! – потребовал он.
- Я не молчу!
- Ага, ты как спустился - слова мне не сказал.
- Я задумался, - продолжая скрести картошку, ответил я. Гор сел передо мной на стул и посмотрел в глаза.
- Дэви, я не понимаю, что с тобой происходит!
Ага, не понимает, усмехнулся я про себя. Хорошая позиция.
- Ничего не происходит, - ответил я ровным голосом, но получилось грубовато. Гор пожал плечами и ушел к себе. Я пожарил картошку и, накрыв стол, стал звать друга. Он не откликался, поэтому пришлось подняться на второй этаж. То, что я увидел в открытую дверь, напугало меня до безумия и, как будто ударило тяжелым по голове. Гор сидел на кровати, держа в руках пистолет. При этом дуло он засунул себе в рот и зажмурился. Я даже не помню, что подумал в тот момент, наверное, сработал инстинкт – я сорвался с места и, схватив его за волосы, дернул назад. Дальше – какой-то провал, и вот уже Гор смотрит на меня дико, а оружие лежит на полу.
- Понятно? – услышал я свой разъяренный голос. Как воспоминание мне вернулись собственные слова – «Не смей этого делать, кретин! Идиот проклятый! Понятно? Понятно?».
- Что ты делал? А? – орал я на него, а Гор только безмолвно смотрел мне в глаза. Я понял, что орать тут бессмысленно, и присев перед ним, заговорил спокойнее, - Гор, объясни, что ты делал?
Друг медленно повертел головой и пожал плечами. Я разозлился.
- Зачем ты засунул себе в рот пистолет? – снова выкрикнул я. Гор взял меня за предплечье и потянул к себе.
- Гор, - я лежал на нем, его грудь вздымалась от учащенного дыхания, - Гор, объясни мне, что ты делал.
- Хотел застрелиться, - ответил друг.
- Что?!
- Я этого не сделал, и пожалуйста, ничего больше не спрашивай об этом, - попросил он, отворачиваясь.
- Знаешь, что?! – я поднялся и подобрал с пола пистолет, - Я конфискую оружие.
Я вынул магазин и вышел из комнаты вместе с пистолетом. Припрятав его в своей комнате, и заодно одевшись, я вернулся к нему. Гор лежал на кровати, тоскливо глядя в потолок.
- Ты кушать кажется, хотел. Там все готово.
Гор поднялся, и не глядя на меня, вышел из комнаты. Меня это странно задело. Что я ему сделал? Не дал застрелиться? Нахамил? Отнял игрушку? Догнав его на лестнице, я хотел схватить его за руку и выяснить что с ним, но передумал.
Я разогрел ему картошку, нарезал салат и наблюдал за тем, как он ест. То, что он молчал, меня обижало. Мы точно ролями поменялись.
- Пожалуйста, объясни мне, что произошло, - наконец потеряв терпение, попросил я.
- Оставь меня в покое! – грубо ответил Гор, - Не трогай меня!
Я чуть не задохнулся от обиды. Вскочил с места и, взбежав по лестнице, заперся в своей комнате. Пошел ты к черту. Пошел ты.
Я упал на кровать прямо в одежде, и горячая влага обожгла мне глаза. Я кусал губы до боли, пока сердце не перестало горько сжиматься. Да какого черта его слова стали так действовать на меня?
- Дэви, - постучал в дверь друг, - Открой. Давай поговорим.
- Гор, я устал. Я очень хочу спать. Давай поговорим завтра, - ответил я почти срывающимся голосом. Друг еще немного постоял под дверью, как я понял по скрипу половиц, и ушел. Я выключил свет и уснул.
Ночью я услышал шорох и в ужасе открыл глаза. Что-то тренькнуло в замочной скважине, и ручка двери медленно поползла вниз. Я открыл рот, чтобы набрать воздуха, потому что он внезапно кончился…
В комнату вошел Гор и подошел к моей кровати. Он расстегнул джинсы и, сняв их, бросил на стул. Майки на нем не было. Я лежал неподвижно, прикрыв глаза, и он, видимо, подумал, что я сплю. Еще немного постояв у кровати, Гор нагнулся и снял трусы. Уже полностью голый он приподнял одеяло и лег рядом со мной. У меня закружилась голова, а в груди как будто проделали дырку – такой сосущей пустоты там я еще никогда не чувствовал. Я зажмурился.
Друг коснулся рукой моей груди в тонкой домашней майке и лег еще ближе. Я лежал на спине, а Гор устроился рядом полу боком, и когда он приблизился, моей правой руки коснулся его лобок. Если бы я убрал руку, он бы понял, что я не сплю. Мягкие волосы у него в паху щекотали пальцы. Гор вдруг приблизил ко мне губы, и я почувствовал его дыхание на своей шее. Я думал о том, как он отреагирует, если я вдруг повернусь и поцелую его. Или протяну руку чуть дальше и дотронусь до того, что он не посчитал нужным прикрыть нижним бельем. Одежда мне очень мешала, но я боялся даже шелохнуться. Гор устроил голову у меня на плече и затих. Я решил что надо «проснуться» и хотя бы снять джинсы, которые ужасно впивались в меня в причинном месте.
Я потянулся и театрально открыл глаза. Также наигранно удивился Гору, который тут же претворился спящим, потом я сел в кровати и стал осторожно раздеваться, чтобы его не «разбудить». Когда майка и джинсы были скинуты, я вдруг услышал его шепот:
- Сними это тоже, - его пальцы коснулись моей кожи на пояснице. Сквозь мой позвоночник от того места, где он прикасался ко мне, будто прошел электрический разряд. Дрожащими руками я стянул трусы и тут же закрылся одеялом. Гор скользнул рукой по моему телу, по груди, животу и бедру, не задев члена, который уже давно стоял.
- Да, не дрожи ты так, - услышал я его шепот и почувствовал, что действительно мелко дрожу. Гор коснулся пальцами моего подбородка и повернул мое лицо к себе.
- Дэви, успокойся, - прошептал он, - Не дрожи.
Я попытался взять себя в руки. Гор снова погладил меня по груди, и я едва сдержался, чтобы не поцеловать его. Он касался меня теплыми ласковыми руками, а я лежал без движения, только сердце трепыхалось в груди.
- Мы будем просто спать. Хорошо? - его губы касались моей щеки, - Пожалуйста, расслабься. Я пришел, потому что не могу там один. И потому что ты не можешь здесь один. Просто закрой глаза и спи.
- Хорошо, - выдавил я из себя, и плотно закрыв глаза, повернулся к нему спиной. Гор вдруг крепко обнял мен и тут я перестал дрожать. Все в порядке. Все в порядке. Мы просто спим вместе, просто как друзья, как братья, лежим в одной кровати и… его рука случайно спустилась чуть ниже и задела пальцами мой чувствительный орган. Я, не видя, почувствовал, как Гор открыл глаза. Все его тело напряглось.
- Да, у меня стоит, - сказал я вслух, даже не понижая голоса – что теперь было скрывать. Гор еще немного придвинулся, и мне в спину уперлось его большое «достоинство». Такое же возбужденное как у меня.
- Гор, только не… - я не знал, как это сказать, - Понимаешь, я никогда… и не понимаю, как…
- Если бы ты знал, как я не понимаю и как я «никогда»… - ответил он на мои сбивчивые объяснения, и осторожно взял в руку мой член, - Я сам не знаю, что со мной происходит.
- Это не нормально, - сказал я, убирая его руку и поворачиваясь к нему лицом.
- Знаешь, я думал, что просто скучал… - Гор некоторое время не мог подобрать слова, - Но я как вижу тебя, у меня просто земля из-под ног уходит.
- Это из-за книги, да? – спросил я. Эта мысль мучила меня уже давно, но высказать ее было почему-то сложно, - Она играет нами.
- Что? – Гор приподнялся на подушках.
- Книга мертвых.
- Ты хочешь сказать, что я хочу тебя из-за книги? – со злостью в голосе произнес Гор, придвинувшись ко мне, - У меня член стоит из-за книги???
- Понимаешь, там буквально написано, что живым книгу читать нельзя, потому что только живой сильный разумом станет еще сильнее. А слабый – просто сойдет с ума…
- Дэви, - он взял мою руку и положил на свой член, - Ты считаешь, что это из-за какой-то книги?
- Я считаю, - после небольшого сопротивления мне удалось забрать руку, - что что-то испытывает нас. И если мы поддадимся этому безумию, то разум начнет разрушаться… Иначе как еще объяснить это твое дурацкое самоубийство?
Гор потянулся к выключателю и в комнате загорелся свет. Когда глаза привыкли, мы смогли обменяться взглядами. Мой друг сидел на кровати, прислонившись спиной к стене, а я облокотился о подушки. Мы сидели, молча, Гор рассматривал свои ногти, а я таращился в окно.
- Хорошо, что теперь? – подал голос Гор, - Мне уйти к себе?
- Нет, - я бессознательно придержал его за руку.
- А что? Что ты от меня хочешь? – вдруг заорал он, - Я не могу тебя понять, ты как девица – хочу-не хочу, я не понимаю уже, что, в конце концов, тебе от меня нужно?
Я испугался, но было уже поздно – я завел его.
- Ты что издеваешься? – продолжал он, - То поцелуешь, то оттолкнешь? То позовешь, то прогонишь? Ты думаешь, я долго буду это терпеть? Плевать я хотел на эту книгу и этот бред, который ты мне тут пытаешься втолковать. Хочешь, я сожгу ее, и тогда проверим, будет у меня стоять на тебя или нет? Хочешь?
Я слушал его отвернувшись. Он хлестал меня по щекам своими словами.
- Гор, я прошу тебя…
- О чем просишь? Не трогать тебя? – орал он, - Может это у тебя слабая психика, чтобы понять, что я не играю с тобой в игры и не шучу, когда говорю тебе все это? Ты думаешь, мне так просто сказать тебе, что я тебя хочу? Думаешь, так просто признаться, что ты меня возбуждаешь? Может, это ты сходишь с ума, если не замечаешь собственного желания? – он сдернул с меня одеяло, обнажив мой стоящий орган.
- А ты что предлагаешь? – заорал я в ответ, - Трахаться? Встать в ряды почетных гомиков? Драть друг друга в задницу, да? Это твой вариант развития событий?
- Заткнись! – он схватил меня и зажал рукой рот, - Не смей говорить так…
Гор лежал на мне, тяжело дышащий, теплый, славный… Я опять окунулся в его запах и закрыл от смятения глаза. Гор убрал ладонь и прижался ко мне губами. Я больше не в силах сопротивляться раскрыл губы и почувствовал его язык у себя во рту. Желание было до того одуряющим, что я будто горел в огне. Гор поймал мои руки и прижал их к кровати, чтобы я не мог вырваться.
- Я прошу тебя, Гор, отпусти меня, Гор, - умолял я, в редкие мгновения между поцелуями. - Не надо, не делай этого, Гор, ну пожалуйста!
- Тебе же нравится, Дэви, - шептал он, целуя меня в шею, - Ты же с ума сходишь от того, что я к тебе прикасаюсь.
- Гор, это бред. Это болезнь, безумие! – уверял его я, сам себе не веря, - Я никогда в жизни не целовал мужчин, я никогда в жизни не думал о тебе, так как теперь, я никогда не хотел…
- Дэви, заткнись, - он снова поцеловал меня в губы, но на этот раз я отвернулся. Мой друг сунул колено между моих бедер, и чуть спустившись, ткнулся членом мне между ног.
- Гор! Отпусти меня! – заорал я, со всей силы вырываясь, - Я не хочу, отпусти меня!
Видимо мой неожиданный крик так подействовал на него, что Гор отпустил меня, и я, вырвавшись, слетел с кровати. Я сидел на полу, голый и дрожащий от ужаса перед тем, что он хотел сделать. Ведь он бы трахнул меня. Он бы засунул в меня свой большой орган и порвал бы мне им все внутренности.
Гор опомнился и спустил ноги на пол. Я глянул на дверь – успею ли до нее, если он снова бросится на меня.
- Хватит, Дэви, - друг протянул мне руку, - иди сюда, я больше не буду. Я клянусь тебе.
Тяжело дыша, я вернулся на кровать. Гор лег и сразу отвернулся к стене. Я устроился на краю кровати, но потом, минут через пятнадцать, переполз поближе к нему, и остановился, только коснувшись спиной его спины.
Я лежал час с открытыми глазами, каждую секунду ожидая подвоха, но потом сон сморил меня и я погрузился в небытие.

День 5.

О, приди, северный ветер,
Я высматривал тебя,
Когда был в башне.

«Пиршество», 3,
Древнеегипетская поэзия.

Утром я тихо выполз из кровати и, одевшись, поплелся в кухню. Мне нужно было подумать. Если в нашем «безумии» действительно виновата книга, то я должен был понять, где именно был рычаг выключающий это. Возможно, заклинания мертвых имело такую сильную энергетику, что действовало на людей как радиация – просто от нахождения «в зоне поражения». Другой вариант – это болезнь, которая была на самой рукописи, и которая, поразив Гора, перешла и мне. Я, конечно, обдумывал и версию с заклятьем, но мой рациональный разум протестовал – я патологически не верил в сверхъестественное, если оно не было обоснованно фактами, как экстрасенсорика, например.
Гор явился завтракать в расстегнутых джинсах и уселся за стол. Я поставил перед ним яичницу, а сам взялся за яблоко.
- Доброе утро, милый, - сказал Гор. Я поперхнулся и долго кашлял, пока Гор не похлопал меня по спине. Друг принялся за еду.
- У меня есть версия, - объявил я, расхаживая по кухне. Мой «милый» с интересом поднял на меня глаза.
- Думаю, это вирус, - озвучил я свою догадку. Гор улыбнулся и пожал плечами.
- Поедем к врачу? – подмигнул он, - «Доктор, я все время хочу своего друга, сделайте мне укол. Вставьте мне капельницу в зад».
- Почему в зад? – я махнул рукой на его шуточки, - Понимаешь, скорее всего, это именно вирус или паразит…. Что-то забралось в наш мозг и разрушает его! Или может, забыл, что ты вчера делал с пистолетом?
- Засовывал его себе в зад? – глумился мой товарищ.
- Не в зад, а в рот… - поправил я, - Во всяком случае, при мне.
Гор улыбнулся, и я тоже не сдержал улыбки. Сейчас, при свете дня наши проблемы казались такими ерундовыми, такими бессмысленными, что хотелось рассмеяться и забыть обо всем. Но я уже начинал осознавать всю глубину нашей проблемы и не мог не говорить об этом.
- Гор, послушай. Выслушай меня. Пожалуйста. Мы оба сходим с ума. Мы слышим голоса, а это уже ненормально, это шизофрения или еще какая-нибудь хрень. Мы делаем какие-то безумные вещи. Ты пытался покончить с собой… Да и это, между нами… Ведь раньше мы жили вместе, и что? Ты хоть раз думал о том, чтобы поцеловать меня, а?
- Да, - вдруг ответил он, глядя мне прямо в глаза. Глумливая улыбка куда-то делась с его лица, он говорил серьезно. Я опешил. Четко выстроенная мной теория дала трещину.
- Но… - я пытался подобрать слова, но Гор перебил меня.
- Да, я педик, ясно? Я не хочу об этом говорить, - Гор поднялся, с шумом отодвинув стул, и вышел. Я был ошеломлен. Такую информацию я принять просто так не мог. Если он не шутит, то я должен был догадаться. Должен был.
Я отбросил свою нерешительность и пошел за ним. Гор стоял во дворе, с сигаретой во рту. Когда я подошел к нему, друг хмуро глянул на меня, и отвернулся.
- Давай поговорим, - попросил я, заглядывая ему в лицо. Гор выпустил струю дыма в сторону и застегнул куртку – на улице было действительно холодно, я стоял перед ним в одной майке.
- О чем? О том, что ты шокирован и не веришь в то, что я тебе сказал?
- Но когда мы жили вместе… ты что, всю жизнь мне врал? – я начинал дрожать от холода и злости, - Ты что, жил со мной, а сам трахался с парнями? И что, все твои девушки тоже были просто прикрытием? А ты приходил к своим друзьям геям и рассказывал им, как ты живешь с придурком натуралом, а сам притворялся моим лучшим другом, так? – орал я, - Это для тебя что, было реалити-шоу?
Гор, наконец, посмотрел на меня. Взгляд был уничтожающий, низвергающий в ад, поэтому я поспешил закрыть рот.
- Из всего того, что ты сказал верно, только то, что ты придурок, - ответил он. Я разозлился и бросился на него с кулаками, но ему было не сложно справиться со мной, вот только сигарета выпала. Когда он прижал меня лицом к стене, скрутив сзади руки, я услышал его жесткий, совсем не дружеский голос:
- Я никогда ни с кем не трахался, - Гор говорил почти с ненавистью, - Ни с одним парнем у меня этого не было. Друзей геев кроме наших общих с тобой знакомых у меня нет. С девушками, с которыми у меня были отношения, все было по-настоящему. И если ты называешь мое отношение к тебе притворством, а нашу дружбу реалити-шоу, то мне тебя жаль. Единственная правда, которую я от тебя скрывал, Дэвид, это то, что я тебя люблю … - он словно выплюнул последние слова, и разом отпустив меня, скрылся в доме. Я не удержал равновесие и упал на каменный пол, больно ударив колено.
Я вернулся на кухню. Гор завтракал, щелкая пультом телевизора, и даже не смотрел в мою сторону.
Я тебя люблю. Так он сказал. Эти слова снова и снова прокручивались у меня в уме. Пока я шел до кухни, прихрамывая на одну ноги и потирая ушибленное колено, в моей голове были только эти слова – я тебя люблю. Его голос звучал в ушах - я тебя люблю. Я тебя люблю, я тебя люблю …
Я сидел, глядя в свою тарелку, и пытался понять, как жить дальше. Эти слова что-то, несомненно, изменили во мне. Они изменили что-то в мире, они были даже большей загадкой, чем египетские свитки, чем голоса в голове… Я не мог притронуться к еде, и опомнился, поняв, что сижу над полной тарелкой, когда друг загрузил посуду в мойку и вышел их кухни. Я словно на автомате поднялся и поплелся за ним.
Он сидел в кабинете и рассматривал египетские бумаги. Я сделал несколько шагов и встал перед ним, но этого было мало. Даже не сдвинув бумаги со стола, я сел прямо на стол, оказавшись лицом к лицу с Гором.
Друг посмотрел мне в глаза. Я видел, как от тяжелого дыхания вздымается его грудь.
- Повтори, что ты на улице сказал, - я даже не узнал свой голос, так непривычно и глупо он прозвучал. Гор схватил меня за руки и потянул на себя, а я, таща за собой ворох бумаг, съехал со стола прямо ему на колени. Гор впился в мои губы, целуя с такой страстью, что я сдался практически мгновенно, отвечая на его ласки. Я обнял его, а Гор поднялся со мной на руках и перенес меня на диван.
Гор целовал мои губы и лицо, и снова губы. Нет, я ничего не обещал ему. Я ничего не говорил ему. Никаких клятв я ему не давал, успокаивал я себя, чувствуя его губы на своей шее и груди. Я просто не мог остановить его, я не хотел…. Я почувствовал себя таким свободным, таким легким…
И именно в этот момент все рухнуло. Звонок в дверь, раздавшийся так некстати разрезал не только наше уединение, но и мысли о том, что будет с нами дальше.
Гор удивленно посмотрел на меня.
- Я никого не жду, - сказал я другу.
- Я тем более, - ответил он раздраженно, а может мне показалось.
Мы оба поднялись и отправились встречать гостей. Когда я открыл дверь, то буквально остолбенел – на улице стояла моя Диана собственной персоной, с ослепительной улыбкой и большим чемоданом на колесиках.
- Дэви, - не замечая стоящего чуть поодаль друга, кинулась мне на шею бывшая и зарыдала, - Я была такой идиоткой! Прости меня, мой тигренок, я так виновата…
Я довольно холодно обнял ее, глядя через ее плечо на Гора. Мне показалось, он был в бешенстве. Однако, когда он сделал шаг из тени, на его лице была улыбка.
- Ну что, Дэви, знакомь нас, - сказал он. Диана, не ожидавшая, что я не один, вздрогнула и обернулась. По ее выражению лица я понял, что Гор не растерял своего мужского кокетства за эти несколько безумных дней.
- Ох, прости, - натянул я улыбку, - Это мой лучший друг и практически брат, Гор, а это – моя бывшая девушка, Диана, - я нарочно подчеркнул ее статус, чтобы она учла это в дальнейшем развитии событий. Однако, у Дианы, по-видимому, был свой план.
- Дэви, мне так много нужно тебе сказать, - она повернулась и умоляюще посмотрела мне в глаза, - Я знаю, я обидела тебя, но тогда со мной творилось что-то неладное, я не понимала чего хочу и зачем жить… И только теперь…
Гор прервал ее речь своим тактичным «кхм» в кулак и сказал, что оставит нас, потому что у него еще есть работа.
Диана как будто не слышала его. Она взяла мои руки в свои и снова заплакала. Я, дождавшись паузы между ее мольбами о прощении, сказал, что должен серьезно поговорить с ней, но позже, потому что меня ждет работа. Диана поняла это по-своему и, вкатив свой чемодан, отправилась на второй этаж.
- А ты говорил, что это уже прошлое, - съязвил друг, когда я вошел в кабинет, - И вообще, все это мне что-то напоминает… У меня одного де жа вю?
- Слушай, откуда я знал, что она заявится обратно? Я уже и думать о ней забыл.
- Ага, конечно, - он встал у окна ко мне спиной, а я подошел к нему ближе и положил руку на плечо. Гор двинул плечом, сбросив мою руку.
- Я сказал, что занят, и чуть позже, когда мы закончим работу, я объясню ей ситуацию.
- Ситуацию? – вскинулся Гор, оборачиваясь, - И какую же «ситуацию» ты хочешь ей объяснить, уж очень мне интересно?
- Скажу ей правду, - отвечал я под его испытующим взглядом, - что я ее не люблю.
Гор смотрел на меня еще полминуты, и снова отвернулся к окну. Я приблизился к нему и, не зная, что сказать, уперся лбом ему в спину. Гор стоял неподвижно, и я опять положил руку ему на плечо, точнее предплечье – он был выше меня.
- Дэвид, - вдруг произнес он мое полное имя.
- Да? – я поднял голову.
- Иди к черту, - сказал он. Я почувствовал, что сердце снова начинает больно сжиматься, а в солнечном сплетении разрастается пустота. Я вдруг понял, что стою и прижимаюсь к нему сзади, касаясь губами его затылка. В каком-то оцепенении я отпрянул. Сложно сказать, что я ощущал. Противоестественность, безумие. Я чувствовал, что теряю над собой контроль.
- Что ты хочешь, чтобы я сделал? – спросил я.
- Пусть мотает отсюда, - ответил он, по-прежнему глядя в окно. Мне не понравился его тон.
- А, по-моему, то, что она здесь нам только на руку. Хотя бы на время, пока мы не закончим перевод. Она будет каким-то барьером между… нами….
Гор обернулся, его глаза горели яростью.
- Барьером? Тебе нужен барьер между нами? – прорычал он.
- Пока здесь будет женщина, ни я, ни ты не позволим себе лишнего. Если для тебя все это нормально, то на счет себя я не уверен… Когда с книгой все закончится, мы освободимся от этого безумия, тогда все станет ясно по поводу «нас». Правда, для Ди эта египетская драма может оказаться опасной…А вдруг, если это вирус, он передастся и ей?
- Ах, простите, пожалуйста, - глаза Гора вспыхнули еще ярче, - Как же, это же твоя Диана! Ты не хочешь рисковать ею, потому что она тебе дорога!
- Да, я не хочу рисковать ее жизнью! - зверея, оскалился я, - а твоя ревность, Гор, это уже просто… ни в какие рамки…
- Моя ревность?! – округлил он глаза, - Неужели ты так зациклен на собственной персоне, что думаешь, что я бы стал ревновать тебя?
- Можно подумать, это не так, - сложил я руки на груди.
- Знаешь что, а не пойти бы тебе к своей возлюбленной Ди? – прошипел он. Я демонстративно отвернулся и направился к двери.
- А я уезжаю, к черту! – он со всей силы ударил кулаком в стену. Я замер на месте.
- Куда это ты собрался?
- Подальше от тебя.
Я подошел к нему и заглянул в глаза. Гор разозлился не на шутку.
- Хорошо, я скажу, что ей лучше будет уехать, - медленно проговорил я, против воли взяв в руки его кулак с ободранными от удара костяшкам. Гор схватил меня за плечи и приблизился, глядя в глаза.
- Она тебе еще не безразлична, да?
- Нет! – я оттолкнул его, - Мне плевать на нее.
- А на меня? – он смотрел на меня исподлобья.
- Пожалуйста, не устраивай истерик, - попросил я. Гор снова схватил меня и прижал к стене.
- Ты издеваешься надо мной, Дэвид, - он так больно вдавил меня в стену, что хрустнули кости.
- Сегодня ты какой-то агрессивный, - ответил я зажатым голосом, и он отпустил меня.
- Агрессивный? Ты вымотал мне все нервы! – он повернулся и быстрым шагом вышел из комнаты, хлопнув дверью.
Чтобы немного успокоиться и освежиться, я зашел в ванную. Умывшись, и идя по коридору, я услышал голоса на кухне. Гор сидел за столом, а моя подруга хозяйничала – в духовке уже поджаривалась привезенная ей курица.
- Вот так мы познакомились, - щебетала она, подозрительно нежным голосом. Гор поглядывал на нее, выпуская колечки дыма.
- А где ваша Хатхор? – спросила Диана, перенявшая мою манеру выражаться загадками.
- Кто? – удивился Гор, - Если я не ошибаюсь, это богиня…
- Любви, - вздернула бровь моя ненаглядная, разрезая помидор, - И по некоторым данным, жена Гора. Хат-Хор – это буквально «Дом Гора»…
«Жена другого Гора. Гора Бехдетского, Ди. Это другой Гор, не тот, с которым сражался Сет», - подумал я.
- Я так понял, вы интересуетесь, есть ли у меня девушка? – расшифровал, наконец, Гор.
- Да, - Диана заметила меня и лишенный возможности подслушивать дальше, я уселся рядом с другом.
- У меня нет девушки, я гей, - вдруг выдал он. Я закашлялся, а Гор одарил меня презрительным взглядом. Диана удивленно поглядела на нас.
- Теперь я начинаю понимать, Дэви, твою фразу «единственный, с кем мне, когда-либо было хорошо вместе жить – это мой Гор»… - язвительно сказала она. Гор посмотрел на меня удивленно.
- Ты так говорил? – спросил он, - Честное слово?
- Диана, Гор пошутил. Он просто любит, когда люди в шоке от его выходок, - я тронул Гора коленом под столом, надеясь, что этого хватит, чтобы он остановился.
- Да нет, я, правда, гей. И он это знает. Просто не хочет в это верить, - сказал Гор и я ударил его коленом под столом.
- Хватит, Гор, - процедил я сквозь зубы.
- Я что-то не понимаю… - нахмурилась Ди.
- Что не понятного-то? Мы с Дэви вместе.
- Гор! – я наступил ему на ногу. Друг повернулся ко мне и, воспользовавшись тем, что я этого не ожидаю, поцеловал в губы. Диана ахнула, я вырвался и толкнул его, а Гор рассмеялся.
- А почему я должен молчать? Почему ты скрываешь от нее? Скажи уж правду, - продолжал мой друг, между тем отвечая на вопрос Дианы, - Девушки у меня нет, так сказать, дом Гора свободен, - он снова повернулся ко мне, - Так ты, правда, сказал, что тебе было хорошо со мной жить?
- Как будто тебе было плохо, - пробормотал я, все еще не пришедший в себя после поцелуя.
- А я и не отрицаю, что мне с тобой хорошо, - ответил Гор, глядя мне в глаза. Диана слушала нашу перепалку, чуть нахмурившись и немного склонив голову к плечу.
- Дэви, вы что, правда…? – спросила она. Я открыл рот, чтобы ответить «нет», но Гор перебил меня.
- Наверное, ты мой Хатхор, - сказал он, - Потому что выходит, что мой дом там, где ты. Даже если он на краю света.
Эта фраза заставила мое сердце предательски сжаться. Нежность, которую я почувствовал в его словах окутала меня всего. Все заготовленные кинжалы, все ядовитые слова были разбиты, и я просто не нашелся что сказать.
- Ребята, я вам не мешаю? – спросила Диана. Гор, до того не отрывая от меня взгляда встал из-за стола.
- Ди, я же тебе говорил – мы с Гором любим пошутить, - наконец ответил я ей.
- Все это мало похоже на шутку, - ответила она.
- Ну и что? – вскинулся Гор, - Если я сказал что-то своему другу, и ты при этом присутствовала, это не значит, что мои слова надо тут же начинать обсуждать.
- Спокойно, Гор, - я поднялся, - я думаю мне с Дианой нужно поговорить.
- Без проблем, я уйду, - Гор пересек кухню и снова хлопнул дверью.
- Дэви, я не понимаю… - начала она.
- Диана. Послушай. Во-первых, то, что я не выставил тебя сразу же за дверь, не значит, что я тебя простил или принял обратно. Во-вторых, с тех пор как ты уехала, многое изменилось, и я сейчас занят очень важной для меня работой. В-третьих, мое воспитание не позволяет мне говорить женщинам все, что я на самом деле думаю о них и их поступках, поэтому ты, наверное, уже поняла, что у нас ничего не получится. Ты сделала выбор, когда покинула этот дом. Обратного хода нет. Любовь, если она была – ушла вместе с тобой.
Диана села на стул. Я видел, как дрожит ее подбородок, а глаза наполняются слезами.
- Ты не любишь меня? – прошептала она.
- Прости, но нет. И нечего плакать – неужели ты ожидала, что я после всего этого приму тебя в распростертые объятья? – я прошелся по кухне.
- Но… Дэви… я не могу без тебя… я… не знаю, как без тебя жить…
- Хватит, - твердо сказал я, - месяц ты прекрасно как-то прожила, вот и оставшиеся годы в твоем распоряжении.
- Но… Дэви… - плакала она, - Дэви, я приехала потому, что у нас будет ребенок…
У меня подкосились ноги и я сел. Ребенок?
- Ты беременна от меня? – задал я идиотский вопрос. Диана закивала, закрывая руками заплаканное лицо с потекшей тушью.
- Дэви, прости меня за все… Когда я узнала, я поняла, что не хочу убивать его, ведь он частичка тебя… - она приложила руку к своему животу.
Я не мог прийти в себя. У меня будет ребенок. Ребенок! Маленький человек, за которого я несу ответственность… Все перевернулось. Я сделал несколько глубоких вдохов. Не может быть! Не может быть!
Диана плакала, а я стоял перед ней как истукан. Только что я собирался выставить ее отсюда… А теперь? Что теперь?
- Диана, я просто не знаю что сказать, - я прошелся по кухне, остановившись возле нее, и неловко взял за руку, - Я так счастлив!
- Я знала! – она улыбалась сквозь слезы, - Я знала, что ты нас не бросишь!
Она обняла меня, и я почувствовал сладкий запах ее духов, упругие груди прильнули к моей груди. Она положила мне голову на плечо, и я подумал, что все-таки скучал по ней.
Приближающиеся шаги Гора были слышны издалека, и спустя мгновение в кухню ворвался мой друг.
- Дэви! - заорал он. Диана испуганно отпрянула от меня.
- Что ты кричишь? – недовольно спросил я, - Ди, я сейчас приду.
Я вытолкал друга из кухни и махнул рукой в сторону кабинета. Как только мы вошли, Гор захлопнул дверь и сжал кулаки.
- Что она тебе сказала? – рявкнул он. Я открыл рот, рассказать ему, но наткнулся на его взгляд, который пронзил меня насквозь.
- Гор… она беременна.
Что??? – он яростно ударил рукой в стену. Я увидел, как на его костяшках выступает кровь, - Что она еще придумала, а? Я не отдам тебя ей, понятно?
Я пытался подобрать слова, но ничего не приходило в голову. Гор повернулся и снова ударил кулаком в стену, еще и еще раз, пока вся рука не оказалась ободранной, а он все долбил стену.
- Перестань! – я перехватил руку.
- Она пытается отнять тебя у меня! – он посмотрел на меня. В его глазах был ужас. Он вырвал свою руку и снова ударил ею в стену. На стене остался кровавый след. Чтобы предупредить удар я встал к стене, загородив ему мишень.
- Успокойся, Гор! – я попытался встряхнуть его за плечи. Он был в бешенстве и просто не слушал меня.
- Гор, возьми себя в руки, черт побери!
- Ты опять бросаешь меня, Дэвид! Ты опять это делаешь со мной! – орал он, надвигаясь на меня. Я отступал к противоположной стене, глядя, как по его щекам катятся слезы ярости, - Ты убиваешь меня! Ты меня убиваешь, Дэвид!
Он прижал меня к стене.
- Гор, остановись, прошу тебя, - я положил руки ему на плечи, - Давай успокоимся.
В кабинет постучали, а потом дверь открылась и вошла Диана. Гор тяжело дыша, повернулся в ее сторону, и я увидел, с какой ненавистью он смотрит на нее.
- Дэви, это правда? – спросила она серьезно, - То, что вы двое… любовники?
- Да! – заорал Гор, - Да! Он мой, поняла? Я люблю его!
Я вгляделся в его лицо, с выражением полного отчаяния и боли… Он снова сказал, что любит меня. Я медленно сполз по стенке, обхватив голову руками, чувствуя приближение этого идиотского «шума». Я старался держать глаза открытыми, но они закрывались сами. Однако в этот раз все прекратилось благодаря пощечине, которую мне устроил друг, склонившись надо мной. Все признаки галлюцинаций пропали, и он помог мне подняться на ноги.
- Все в порядке? Что с тобой? – спросила Диана, все так же стоя в дверях.
Внезапно в доме что-то грохнуло и оглушило нас на несколько секунд. Гор среагировал первым, толкнув меня и Диану на пол, под стол, и выскочив из кабинета, бросился на второй этаж. Чьи-то чужие шаги приближались. Когда они достигли комнаты, мы увидели их из-под стола.
- Где ты, засранец? – прогремел грубый голос с немецким акцентом. Я сжался в комок. Ноги пришельца обошли стол, и я, наконец, увидел его воочию – это был большой человек с прищуренным глазом, державший в руках дробовик.
- Вылезай, - скомандовал он, - и руки.
Я вылез, подняв руки вверх. Заметив подол юбки Ди, он приказал выходить и ей тоже.
Человек подошел к столу и схватил одну из бумаг с переводом, резко развернулся ко мне.
- Где оригинал?
- Не твое собачье дело, Алекс, - зазвучал голос моего друга, целившегося из пистолета в голову коллеге-авантюристу (слава богу, нашел его под моей кроватью). Тот не сплоховал, тут же схватив Диану и приставив дуло дробовика к ее виску.
- Не глупи. Отдай бумажки и я уйду. Иначе я кокну твою подружку и этого сопляка, - кивнув на меня, прорычал он. У меня перехватило дыхание.
- Если ты сейчас не уйдешь, я убью тебя, - сказал Гор.
- Что ж, давай попробуем на скорость, - раздался щелчок, Алекс снял оружие с предохранителя, - Я считаю до трех и разношу ей голову.
- И я тут же укладываю тебя рядом, - кивнул Гор на свой пистолет. Алекс прищурился, - Положи оружие!
- Раз… - начал бандит. Диана взвизгнула и залилась слезами.
- Погоди, - нахмурился Гор, и опустил оружие, положив его на пол, - Не надо, я отдам тебе свитки. Не трогай ее, - Гор молниеносным движением пнул пистолет мне, а сам изловчился и ударил Дорфа прямо в лицо. Тот на мгновение потерял ориентацию, Диана метнулась в сторону, а я выстрелил наугад. Алекс вскрикнул и упал – пуля попала в ногу. Гор наступил ему на руку и отшвырнул дробовик к дальней стенке.
- Дэви, быстро! Собирай вещи! Мы уезжаем.
Упрашивать меня было не нужно – я пулей вылетел из кабинета. В спешке покидав в сумку, что попадалось под руку, я вернулся в кабинет. Гор стоял над нашим незваным гостем с пистолетом. Диана с чемоданом была уже в коридоре.
Быстро собрав бумаги со стола и упаковав ноутбук, я на всякий случай прихватил дробовик с собой. Когда все было готово, я помог Диане запихнуть чемодан в багажник машины Гора и кинул туда же нашу с ним сумку. Только тогда Гор оставил грабителя в одиночестве и сев за руль ударил по газам.
Отъезжая мы услышали вой сирены – видимо выстрелы взбудоражили местную полицию. Мы спокойно выехали из города, и только тогда Гор прибавил скорость – теперь нужно было торопиться, потому что Алекс мог натравить на нас полицейских.
- Диана, прости, что тебе пришлось это пережить, - сказал я, глядя в зеркальце заднего вида, - Мы с Гором занимались одним делом, очень важным делом, но как видишь, опасным…
Диана молча кивнула.
- Да, ты попала в историю, - сказал Гор, - и возвращаться домой тебе теперь будет опасно. Этот маньяк может найти тебя. Поэтому, тебе придется ехать с нами.
Он достал пачку сигарет и закурил. Диана потянулась за своей сумочкой, а потом вдруг нахмурилась и стала отгонять от себя дым.
- Гор! – разозлился я, - Это вредно для ребенка!… Не кури! Мало ей стресса что ли?
Друг, чуть не рыча, открыл окно и выкинул сигарету.
- Куда мы едем? – спросила Ди, глядя на меня. Я в свою очередь перевел взгляд на Гора.
- Не знаю. Просто едем. Я еще не придумал.
- Диана, прости, - сказал я девушке, повернувшись, - но, если ты вернешься сейчас домой, тебе действительно может грозить опасность. Я понимаю, что такая встряска для ребенка совсем не подходит, но тогда нужно будет придумать, где спрятать тебя… Может, тебе на время лучше будет уехать куда-нибудь… за границу.
- Я поеду с вами, - спокойно сказала она, - Мне будет гораздо лучше рядом с отцом моего ребенка.
Я заметил, как исказилось лицо друга. Я снова увидел боль в его влажных глазах, устремленных вдаль. Я заставил себя отвернуться и смотреть в окно.
Через некоторое время над землей навис сумрак и стал накрапывать дождь. Гор почти не отрывал взгляда от дороги, и совсем не смотрел на меня. Диана тоже молчала, глядя на проплывающий за окном пейзаж.
Дворники разгоняли воду вправо-влево, а в щелку окна, которую я оставил, летели мелкие капельки. Дорога уходила вдаль, а справа, с моей стороны садилось солнце. Когда тьма взяла верх, воздух стал свежим и душистым, почти сладким. Диана уснула. На ней было теплое пальто с мехом, которое напомнило мне о том, что хорошо бы согреться. Я закутался в куртку и позволил себе ненадолго закрыть глаза.
Меня разбудил голос друга.
- Дэви, - сказал Гор, положив мне руку на колено. Я открыл глаза. Гор внимательно вглядывался во тьму, которую разрезал свет наших фар.
- Что?
- Мы подъезжаем к небольшому городку, - Гор кинул мне карту, - остановимся на ночь в мотеле.
Мы довольно быстро нашли, наверное, единственный в городке захудалый мотель и, оставив машину на стоянке, вошли в четырехместный номер под цифрой «09».
Номер состоял из двух комнат, соединенных ванной. Я решил, что переночую в комнате Дианы. Вообще, пока мы ехали, я много чего решил. Теперь предстоял разговор с Гором, нелегкое объяснение… Но каждый раз, как я думал об этом, мне эхом возвращались его слова. Он сказал, что любит меня!
И, тем не менее, войдя в его номер, я на секунду закрыл глаза и заговорил:
- Гор, мне тяжело это говорить, но… все кончено. Все, что между нами было в последние дни, все кончено, - мой собственный голос казался мне каким-то чужим, - Я теперь стану отцом. Мне нужно заботиться о ней. Я должен.
Друг сел на кровать, и бессильно уронил голову на руки. Я сделал шаг в его направлении, но он остановил меня рукой.
- Уйди, пожалуйста, - попросил он. Я неловко завис посреди комнаты, а потом тихо вышел прочь.
Войдя в номер и наблюдая, как переодевается моя подруга, я вспомнил о том, как нашел Гора в комнате с пистолетом во рту. Что-то неприятно шевельнулось у меня в груди. Нужно забрать у него пистолет. Но черт, я только что от него…
Я сказал Ди, что возьму что-нибудь из одежды и отправился через ванную к другу. Дверь была не заперта, Гор все так же сидел на кровати, низко опустив голову на ладони. Он даже не пошевелился когда я вошел и, пройдя через комнату сел рядом с ним.
- Где пистолет? – спросил я тихо. Друг, наконец, убрал руки от лица. Покрасневшие глаза сказали мне больше, чем любые слова.
- Боишься, что застрелюсь?
- Ты пытался, - резонно ответил я. Он встал, и, вытащив из куртки пистолет, отдал его мне.
- Дробовик в машине, - он кинул мне ключи, - так что можешь не волноваться. Правда, могу повеситься, но думаю, обойдется.
От вида его губ у меня перехватило горло. Я вспомнил, как он целовал меня, и все поплыло перед глазами. Что сказать ему? Что ему сейчас сказать, чтобы самого себя не выдать? Что сказать?...
- Гор, - начал я, - мы еще друзья?
Он посмотрел на меня долгим взглядом и пожал плечами.
- Тебе лучше знать.
Я поднялся и, сделав несколько шагов в сторону ванной, обернулся.
- Я твой друг, - сказал я, и вышел из его комнаты.
Диана ходила взад-вперед по номеру и, когда я вошел, не прекратила своего движения.
- Ты чего?
- Ничего, - ответила она, сев на постель, и нервно крутя в руках мобилку, - Тебе из вещей нужен был пистолет?
Я повертел в руках оружие и положил на тумбочку.
- Мне не нравится этот Гор, - почти шепотом сказала она, - Дэви, прошу тебя, сделай так, чтобы я больше никогда не слышала от него, что между вами что-то было… Ведь ребенок, - она коснулась живота, - он слушает… Мы твоя семья. Защити нас.
- Диана, милая. Все будет хорошо. Я не хочу говорить об этом, ладно? Мы с тобой вместе, и это главное, правда?
- Хорошо. Иди ко мне, - нежно сказала она, - Поцелуй…
Я преодолел расстояние и лег рядом с ней на кровати. Диана поцеловала меня в губы. Я заметил слабый запах никотина и принюхался к ее волосам.
- Он своим дымом всех отравит, - проворчал я, а Диана почему-то отстранилась и стала что-то искать в своем чемодане. Я подумал, что недурно было бы принять душ. Сообщив об этом намерении подруге, я направился к двери в ванную.
- Я с тобой, - игриво промурлыкала она, но я остановил ее, сказав, что хочу немного побыть один. Диана пожала плечами и отвернулась. Я почувствовал, что она разозлилась.
- Тогда пойду, раздобуду чего-нибудь поесть, - сказала она, и, подхватив сумочку, вылетела за дверь, даже не взглянув на меня.
Горячая вода приятно обожгла тело. Упругие струи били по голове, плечам и спине, доставляя истинное наслаждение. Я стоял, закрыв глаза, когда дверца душевой отъехала в сторону и обнаженный Гор, не раздумывая, залез под воду.
- Гор, какого черта! – я вспомнил, что не запер дверь с его стороны, - Выйди сейчас же!
Друг прижался к стенке кабинки с закрытыми глазами, подставив лицо жестким струям, и просто стоял. Он был красив. Мужественное тело, широкие плечи, мускулы… Я бросил взгляд вниз и увидел его расслабленный орган, даже в спокойном состоянии внушительных размеров.
- Гор! Диана может войти!…
- Я закрыл с ее стороны дверь. Так что постучит сначала, - ответил он, открывая глаза, - Извини… Я услышал, что ты вошел, и не смог побороть желание...
- Гор… - сначала я пытался подобрать слова, а потом они полились потоком, - я ведь все сказал тебе… Ты меня слушал? Ничего больше не будет, понятно? Я не могу жить так! Я хочу иметь нормальную семью, я хочу, чтобы у меня была жена и дети, понимаешь? Я не могу быть изгоем!
Гор посмотрел мне в глаза.
- Мне больно, - сказал он негромко. Я отвернулся. Его присутствие, несмотря на все мои обещания самому себе, действовало на меня по-прежнему, и чем сильнее я злился, тем яснее понимал, что меня физически влечет к нему.
Он был так близко, на расстоянии вытянутой руки, я стоял к нему спиной, представляя, как он делает шаг и прижимается ко мне сзади… Как он обнимает меня и целует за ухом…
Мне стало дурно. Запрет и желание, долг и страсть яростно боролись у меня в груди, когда я почувствовал руку на своем плече.
- Прости меня, - сказал Гор, и вышел из душевой, закрыв за собой дверцу. Когда хлопнула дверь ванной, я упал на колени на холодный пол душевой, и, скорчившись на полу, из-за всех сил сжал кулаки. Не знаю, как я удержался от крика, так сильно болело мое сердце… Тошнота подкатила так близко к горлу, что потемнело в глазах. Я ударил по кранам и почти ничего не видя, вылез из душа, и распахнул дверь в его комнату. Гор сидел голый на кровати, и беззвучно рыдал. Когда я вошел, он поднял ко мне лицо в слезах, видимо не веря своим глазам.
Я не чувствуя ног подошел к нему, Гор схватил меня и бросил на кровать. Почувствовав на себе его тело, я вдруг снова обрел зрение и слух, а Гор уже целовал меня в губы. Его пальцы нашли мой член и тут же обхватили его. Я застонал.
- Я люблю тебя, - прошептал Гор, - я не могу без тебя, Дэви…
Я нажал ему на плечи, и он сразу понял, чего я хочу. Гор добрался до моего члена и нежно поцеловал головку. Я посмотрел на него: мускулистый, крепкий, он склоняется надо мной, и водит своими губами по моему органу. Мой друг, мой университетский друг Гор сосет у меня.… Осознание этого так меня возбуждало, что член дергался от прилива крови. Он сосал его, забирал весь в рот, и щекотал языком…. Мне вдруг нестерпимо захотелось поцеловать его в губы, которыми он меня ласкал. Я потянул его к себе, и друг не сопротивляясь, приблизился. Я обнял его и почувствовал, как его твердый инструмент уперся мне в живот. Мне захотелось потрогать его плоть, и я бессознательно взял его в руку. Он был очень твердый.
Гор целовал меня. У него были сладкие губы, и я чуть не впал в забытье от этого вкуса. Потом он снова спустился вниз и продолжил ласки. Я взял его голову в руки и стал осторожно двигаться у него во рту. Гор уперся в кровать и ускорил ритм. Я упивался сладостью его прикосновений. Не верьте, если вам скажут, что женские и мужские губы – это одно и то же. Женщины нежны и умеют завести манерой ласк, изощряясь на разные приемчики, а мужчины умеют так крепко захватывать член языком, что можно кончить спустя полминуты.
Когда я уже не мог сдерживаться, я схватил его за волосы и стал грубо трахать, засовывая член ему в рот до самого основания.
- Гор, - произнес я, ощущая, как накатывает предчувствие близкого оргазма, - я люблю тебя…
Эта фраза вырвалась непроизвольно и так подстегнула меня, что я, кончил ему в горло, до конца вставив в него свой член…. Гор еще полминуты облизывал мой орган, пока я пытался отдышаться. Потом друг лег рядом и посмотрел мне в глаза.
- Просто скажи – это, правда, или случайно вырвалось? - произнес его голос. Я открыл глаза.
- Случайно вырвалось, - трусливо ответил я, - но, правда.
- Ты меня любишь? – прямо спросил он. Я поглядел на него с удивлением. Такие как он никогда не задают такие вопросы. Я поднялся и сел в кровати.
- Я скоро стану отцом, - ответил я, - Это налагает некоторую ответственность, понимаешь? Если бы… этого не было, тогда…
- Тогда что? – Гор тоже сел, выпрямившись.
- Тогда бы я сказал «да», - ответил я и встал.
- Дэви, - позвал он почти жалобным голосом, - иди сюда, я еще раз тебя поцелую, и пойдешь к своей Диане.
Я сделал несколько шагов к ванной, но остановился и все-таки вернулся к нему в кровать. Гор обнял меня и стал целовать так страстно, и так нежно гладить руками все мое тело, что я снова возбудился и ему в руку ткнулся мой орган. Его пальцы тут же принялись за работу.
- Нет, нет, - прошептал я, - Гор, мне нужно идти.
Я продрался сквозь его объятия, и, сунувшись в сумку, прихватил кое-какие свои вещи, и так, со стоящим членом скрылся за дверью ванной. Шагнув под душ, я немного расслабился и, выключив воду, вернулся в нашу с Дианой комнату. Ее до сих пор не было, и я разозлился на себя, что так спешил. Ведь мог еще лежать рядом с ним… У меня даже мелькнула мысль вернуться к Гору, когда в двери щелкнуло, и Диана появилась на пороге. Она удивленно подняла брови, увидев, что я до сих пор мокрый, и значит, все это время был в душе.
Ничего съестного у нее я не приметил, а когда собирался обнять, Ди увернулась, сказав, что ей срочно надо принять душ, и шагнула в ванную, неся за собой шлейф духов и никотина.
Я вытерся полотенцем и переоделся в шорты и майку. В животе заурчало. Понимая, что выглядит это так, будто я нашел предлог, чтобы снова пойти к Гору, я постучал в дверь ванной.
- Ты покушала?
- Да, - ответил ее голос через дверь, - здесь кафешка, выйдешь из мотеля и направо.
- Хорошо, - ответил я, улыбаясь не понятно чему, - я пойду, прогуляюсь.
Выйдя из номера, я подошел к двери Гора и постучал. Друг открыл, и, увидев меня одного, потянул за руку внутрь. Я вошел, и как только захлопнулась дверь, он прижал меня к ней, целуя в губы.
- Подожди, Гор, - я пытался отстраниться, но друг ничего не хотел слушать.
- Хочу быть с тобой, хочу прожить с тобой всю жизнь, - шептал он, - Я сошел с ума, Дэвид. Ты полностью свел меня с ума. Ни о чем другом я не хочу думать. Я люблю тебя, - его руки уже расстегивали мой ремень.
- Остановись, прошу тебя, пойдем, пройдемся, - просил я. Гор взял мою руку и положил ее на свой большой член. Я опустил взгляд вниз, и почувствовал слабость в ногах. Он был таким твердым и напряженным, таким непонятно притягательным, что моя рука сама задвигалась по нему. Я был словно загипнотизирован видом этой сочной плоти. Гор прерывисто вздохнул, а я, не сознавая, что делаю, опустился перед ним на колени.
Гор немного наклонился, и его орган теперь был прямо перед моим ртом. Большая головка прижалась к подбородку, и я раскрыл губы и, закрыв глаза, лизнул ее. Ее вкус был воплощением того запаха, который сводил меня с ума. Словно сорвавшись, я широко открыл рот, и взял его орган внутрь так глубоко как мог.
Стоя так, на коленях перед Гором, с его членом во рту, я услышал, как щелкнул замок, и со стороны ванной раздался удивленный вздох. Гор подался назад, я быстро встал, но она уже увидела все, что хотела. Халат до пола скрывал ее ноги. Я увидел, что она смотрит на орган Гора с какой-то непонятной ненавистью.
- Я услышала твой голос, хотела попросить купить мне воды, - пробормотала она, обернулась, чуть не наткнувшись на стену, и тихо покинула комнату.
Гор смотрел на меня с ужасом. Я в смятении отошел к окну. Что теперь? Я прошелся по комнате и, не обращая внимания на голос Гора, останавливающий меня, пошел за ней.
Диана стояла у окна.
- Дэви, выйди, пожалуйста, потом поговорим, - попросила моя подруга. Я стоял у нее за спиной, онемевший от безвыходности.
- Уйди! – крикнула она, обернувшись, и я, словно отброшенный этим криком, подался назад и прошел в комнату Гора через ванную.
- Дэви, подожди, - Гор схватил меня за руку, но я грубо оттолкнул его, и вышел, хлопнув дверью. Заплатив портье, я получил ключи и, запершись в одноместном номере, разрыдался.
Я лежал на кровати без сна и думал, как легко можно разрушить свою жизнь. Безумие, пролезшее в мое сердце, как червь, точило мой разум. Только что я был счастливым будущим папочкой с милой будущей женой, а теперь я был одиноким педиком. Все рухнуло, и я падал в эту бездну вслед за своим счастьем.
Она все видела. Она видела, как ее мужчина сосал другому член. Мой ребенок видел. Меня снова замутило, и я привстал, чтобы тошнота отошла.
Отвращение к себе терзало меня. Ничего хуже этого состояния со мной не случалось. Я ненавидел себя за свою собственную глупость. Мужчина не должен любить мужчин. Что бы ни было.
Через некоторое время в дверь постучали. Я, молча, смотрел на дверь, и потом все-таки решил открыть. У Гора были усталые глаза. Я шагнул назад, чтобы он мог войти. Друг попытался обнять меня, но я отстранился и холодно произнес:
- Это конец. Я не хочу больше, чтобы между нами что-то было.
Гор хотел ответить что-то, но все что у него получилось сделать – это кивнуть мне. Он вышел и спокойно закрыл за собой дверь. Даже не хлопнул. Больше ни о чем не думая, я упал на простыни и уснул.

@темы: слэш, моя писанина, Казнь египетская

---

Казнь египетская 1.

Выкладываю свой незаконченный пока роман. В активе: слэш, мистика, египетская тема, экшн, секс.

...празднуй радостный день и не печалься,
Ибо никто не уносит добра своего с собою
И никто из тех, кто ушел туда,
Еще не вернулся обратно...

отрывок из стихотворения "Песнь арфиста",
древнеегипетская поэзия,
в переводе М. Э. Матье.

День 1.

Видишь, сердце мое убежало тайком
И помчалось к знакомому месту…

отрывок из стихотворения «Тоска по Мемфису»,
древнеегипетская поэзия.
Здесь и далее в переводах
Анны Ахматовой и Веры Павловой.

Когда все это началось, на дворе стоял холодный ноябрьский вечер, а я сидел на кухне своего загородного дома с чашкой горячего молока и овсяным печеньем, зябко подобрав под себя ноги, и с сожалением понимал, что это рождество мне придется встречать одному.
Очки натерли переносицу, и я снял их, отложив черновик девятой главы своей книги. Я писал уже вторую книгу о Египте. Мой первый опыт по египтологии, об амарнском периоде в частности, был принят и даже включен в учебную программу нашего факультета. Писалась первая книга буквально на бегу - мой «боевой товарищ», университетский брат, специалист по древней Греции и просто близкий друг Гор, в те дни, на последнем курсе нашего исторического факультета просто не давал мне сосредоточиться. Мы снимали с ним одну квартиру, и, как это бывает, стали друзьями «не разлей вода».
Гор всегда был гораздо живее меня, он ни дня не мог просидеть на месте. У него была своеобразная программа, жизненная установка – ни дня без пользы. Каждый день мы должны были сделать хоть что-то (естественно, после занятий в библиотеке): сходить, например, в музей, заглянуть в книжный магазин или букинистический, где попадаются иногда потрясающие вещи за сущие копейки, или заехать к приятелям художникам в мастерские или попасть на какой-нибудь учебный семинар. К вечеру мы обычно отправлялись в «наш» бар (местечко через дорогу от съемной квартиры), чтобы достойно окончить вечер за кружкой пива или в постели с очередной девицей. Их у нас с Гором было миллион. Однако легкие увлечения не перерастали в романы, что собственно говоря, нам было и не к чему. Такая насыщенная жизнь - ни минуты покоя! – возможно, и сделала мою первую работу такой удачной. Парадоксально, но я при всей своей аккуратности и покладистости, работать могу только в экстремальных условиях: например, завтра нужно сдавать готовый текст, или навалилась куча дел сразу и все нужно сделать срочно. Поэтому чем больше отвлекал меня Гор, тем интенсивнее я работал, тем серьезнее подходил к своему делу.
Конечно, теперь-то все это в прошлом…
Как закончили учебу, мы с Гором разъехались. Он отправился искать приключений буквально по всему свету, участвовал в раскопках, конференциях, съездах и так далее. А я, пару раз побывав в Египте, вернулся в нашу старую квартирку, а потом и вовсе решил переехать за город. Отношения с прекрасным полом у меня не складывались – было несколько более-менее серьезных увлечений, но кончалось все всегда одинаково: либо она, либо я констатировали бесславный конец любовной истории, и на следующий день я снова оставался один.
Вторую книгу на тему древнеегипетской религии я начал писать, когда появилась Диана. Мы познакомились в университете, когда она пришла устраиваться на работу – Диана закончила философский факультет, ее темой была античность. Внезапно вспыхнувшая между нами страсть даже показалась мне сначала любовью. Мы встречались довольно долго, правда, не жили вместе. Потом я купил этот дом и решил переехать за город, звал ее с собой, но она отказалась наотрез, и я уехал один. И однажды утром Диана, моя ласковая брюнетка с сочными губами и голубыми, почти детскими глазами, появилась на моем пороге. Любовь продолжалась несколько месяцев и закончилась внезапно: Диана в один прекрасный вечер назвала меня занудой и заумным очкариком, собрала вещи и уехала.
Я тосковал один вечер, а на следующий день проснулся свободным человеком и снова принялся за работу, надеясь, что теперь книга «пойдет». Однако с каждым днем я все яснее и яснее понимал, что это конец. Бессмысленность книги, бессмысленность ее темы, серость одинаковых дней моей собственной жизни поселили в моем сердце такую тоску, что часто приходила ко мне одна и та же мысль - исчезни я из этого мира, и ровным счетом, ничего не изменится…
И вот тогда-то все и началось.
Я сделал два глотка молока, которое обожгло мне горло, и вдруг подумал, что убью Гора, когда увижу, потому что так безбожно бросать меня наедине со всем этим грузом мрачных глупых мыслей просто нельзя. Внезапный звонок чуть не заставил меня подскочить на месте. На экране «мобилы» светилась физиономия Гора, который не звонил уже третий месяц и не выходил на связь через Интернет.
- Дэви, это я, - раздался в трубке его напряженный голос и я насторожился, - Слушай, я только что выехал из дома и буду у тебя примерно через три часа, - отчеканил он, - Я понимаю, что это неожиданно и все такое, но у меня есть к тебе дело. Боюсь, что неотложное и боюсь, что… - в трубке послышался треск, и я не расслышал, что он сказал.
- Чего боишься? – переспросил я, - И вообще, какого черта ты так долго пропадал?
- Дэви, я все расскажу, как приеду. Ты приготовь что-нибудь поесть, я голодный безумно, - прорычал он в трубку, - Не будет еды – съем тебя.
- Гор, ты не меняешься, - усмехнулся я, и желание прикончить его как-то вдруг пропало, - Ладно, жду.
Около часа ночи я отпер дверь своего дома и впустил друга, который тут же схватил меня в охапку и принялся обнимать и целовать куда попало с издевательскими фразочками типа «ой ты мой мальчик» (поцелуй в нос), «ох как же я по тебе соскучился!», «как ты вырос», «ой, возмужал» и так далее в духе его шуточек. Гор, как и его тезка, египетский бог Гор, сын Осириса, победивший своего злого дядю Сета, по всем параметрам был богатырь и красавец. В университете никто даже не пытался задираться с моим другом – в миг бы получили по шее. Однако Гор был скорее миролюбив, по крайней мере, до тех пор, пока не выходил из себя, а это было для него редкостью.
- Дэви, как же я скучал! Наконец-то я дома! – он еще раз крепко обнял меня, и наконец, отпустил, принюхавшись. Его глаза радостно вспыхнули, - Это что, жареная курица? О, дай мне скорее поесть, иначе я умру прямо на этом месте!
Его звучный голос в стенах моей цитадели странным образом на меня подействовал. Мне вдруг показалось, что я ожил, стряхнул с себя затворническое оцепенение. С плохо скрываемой радостью я побежал за Гором на кухню, который бросив сумки в коридоре, пошел на запах. Я стал расставлять перед ним тарелки с приготовленным в спешке угощением и, смотря с замиранием сердца, как он поглощает результаты моего кулинарного труда, я осознавал, как отчаянно мне не хватало его эти полтора года.
Собственно и наше «расставание» было, по сути, навязано тупыми социальными закономерностями – нам полагалось разъединиться, обзавестись собственными берлогами, подругами, женами, работами, детьми…. Мы следовали правилам слепо, не задумываясь, нравятся нам такие перемены или нет. Когда решили разъехаться, Гор спонтанно сорвался в Грецию и полгода работал там, а когда вернулся, я как раз улетел в Египет. «Кочевой» Гор опять отправился на поиски приключений, а я, возвратившись, преподавал на нашем факультете.
Надо сказать, что мы с ним были отчаянно не похожи – он высокий, широкоплечий, блондин, ариец по крови, но не холодный – страстный сердцем, каждый раз, с новыми силами кидающийся в очередную авантюру, и я – зеленоглазый и кудрявый тихий еврейский мальчик, долго раздумывающий перед принятием более-менее важного решения. В одном мы были как братья – нам не везло в любви. В настоящей любви, я имею в виду, а не в перепихе на одну ночь. Уж ладно я, про себя уж помолчу, правильно сказала Диана, заумный очкарик, но Гор с его внешностью Аполлона и темпераментом, сокрушающим все препятствия на пути, в придачу с теплым бархатным голосом, да еще синими глазами до сих пор не мог найти подругу. Все его интрижки были пустыми – одна-две ночи, и Гору становилось скучно…
- О, хвала Деметре, как вкусно, - пробубнил мой друг с набитым ртом, - Налей еще вина, Ганимед! Зевс трапезничает по полной.
Я с полуулыбкой плеснул ему вина, которое Гор тут же опрокинул в себя. Друг любил мифологию и всевозможные литературные аллюзии, впрочем, как и я, поэтому часто наши беседы состояли из культурологических шифров, явок и паролей.
- Если мой греческий друг помнит, - подал я голос, - Ганимеда Зевс украл при помощи своего огромного орла для сексуальных утех… Это потом он стал виночерпием и подавал нектар.
- Гм… - чуть не подавился Гор, и тут же нашелся: - Ну, если ты настаиваешь…
- Все, все, вкушай амброзию, - успокоил я его, - Шутки потом.
- Кто тут шутил? – буркнул себе под нос Гор и откусил кусок курицы. Оговорюсь сразу, чтобы не ввести кого-нибудь в заблуждение – наши беседы часто изобиловали эротическими шуточками по отношению друг к другу. Гор периодически называл меня своим «возлюбленным темнокудрым эфебом», а я его «яснооким Аполлоном» и так далее, но все это были исключительно шутки, не более. Не знаю уж почему, но дурацкие подростковые скабрезности, эволюционировав в интеллектуально-декадентские шуточки, так и не отстали от нас с университетских лет.
После плотного ночного ужина Гор сидел у окна с незажженной сигаретой в зубах и долго крутил в руках зажигалку, чиркал ею, пока я не отобрал у него игрушку, поставив перед ним на стол чашку горячего шоколада.
- Опять куришь? – я вытащил у него изо рта сигарету и, поморщившись, кинул в мусорное ведро. Гор хмыкнул, ничего не ответив, вытащил из пачки другую и, забрав у меня зажигалку, все-таки закурил.
- Так что за дело? – спросил я, отгоняя дым рукой и принимаясь настойчиво кашлять, чтобы показать, как отравляет меня его противный сизый дым. Гор нахмурился и глянул на меня.
- Есть одна штука. И как раз по твоей части, мой дорогой египтолог. Но… даже не знаю, Дэви как ты к этому отнесешься, - он затянулся и выпустив дым, сделал глоток шоколада.
- Ну, не тяни! – чуть не топнул я от нетерпения.
- Короче, я был на Крите, на раскопках. Экспедиция состояла из трех человек историков, плюс рабочие. Алекс Дорф, Ингред Биль и я. Ингред заболела, и нам с Алексом пришлось работать вдвоем. Понимаешь, я с самого начала что-то почувствовал. Что-то неладное. И не потому, что не выношу Дорфа. Как-никак мы коллеги. Просто он подозрительно себя вел, - Гор сделал глубокую затяжку и медленно выпустил дым, - Он был какой-то нервный. Дерганный, я бы сказал. Я начал подозревать, что он что-то затевает, когда Дорф, который в жизни не был ни в чем уверен, вдруг указал точное место, где следовало копать. И мы откопали. Под слоем древней деревеньки мы нашли что-то вроде тайника, а там… угадай, Дэви.
- Не знаю. Говори сразу!
- Нет, ну пораскинь мозгами! Пошевели извилинами! Повороши свои серые клеточки!
- Бог мой. Неужели… что-то связанное с Египтом?
- Свитки папируса с египетскими иероглифами!… Причем, по всей видимости, (насколько мне хватает знаний), это какой-то неизвестный экземпляр «Книги Мертвых», - он подтянул к себе куртку, которую бросил на соседний стул, - само существование которого – уже загадка….
Я, молча, глядел на него совершенно потрясенный. Гор довольный эффектом, подтянул к себе куртку, брошенную на соседний стул, и вытащил из нее пухлый конверт.
- Дэви, я украл папирус, - без капли самодовольства вдруг признался Гор и бросил конверт на стол, - здесь фотографии, а сами свитки в сумке.
- Что??? – чуть не вскрикнул я и тут же понизил голос до шепота, - Что ты сделал?
- Спокойно! – он вытянул руку в жесте «стоп», - Сейчас расскажу. До отъезда нам оставалось три дня. Условились дежурить в палатке с этими свитками по очереди. Короче говоря, ночью я случайно услышал разговор Дорфа по телефону. По разговору я понял, что он «нашел это место» и «товар у него в руках», ожидает «соответственной платы». Кто-то видимо спросил про напарника, то бишь меня. И тут Алкес сказал такую фразу, от которой меня передернуло: «тут очень опасное море, каждый день кто-то тонет». Я был не просто в ужасе – в шоке. Я сделал единственный возможный вывод: Алекс собирался украсть свитки и если придется, убрать свидетеля. Я вспомнил историю двухлетней давности, помнишь, когда погиб Эверет? Так вот, Дорф тогда тоже был с ним. Что случилось с Эвертом? Да, он сорвался со скалы. Упал, понимаешь? Я сопоставил факты и понял, что если не предприму меры, Дорф убьет и меня. Ни о какой защите на Крите и речи не было. Дорф, грабитель, очевидно, давно уже занимался этим бизнесом и убирал тех, кто увидел лишнего. Ночью я пошел на экстренные меры – спрятал свитки… Ну, или украл, если тебе угодно. Алекс меня не заподозрил, наверное, за идиота держал. Решили, что кто-то из местных. Вот такая история.
- Гор! – одернул я его, - Я ушам не верю! Ты украл древние свитки!
- Ну, украл, - пожал плечами друг, - Спасал свою шкуру.
- Но зачем было красть? Ну, хорошо, а когда ты добрался до цивилизации… Почему ты не отдал их в музей и не заявил в полицию?
- Дэви! – он поднял голос, - Ты тут в этой дыре ополоумел, что ли? Если бы я поступил, так как говоришь ты, то уже валялся бы с перерезанным горлом в какой-нибудь сточной канаве. А сдать Дорфа - у меня нет улик, один подслушанный разговор!
- Ну и история, - я потянулся к конверту, - Любишь ты все-таки рисковать своей шеей.
- Умеешь поддержать! – обиженно проворчал друг.
- Не бери в голову, вместе разберемся, - я вскрыл конверт и вытащил фотографии.
- О находке ничего не сообщали прессе. Идет следствие, и все надеются, что оригинал все-таки найдут.
Я вгляделся в фотографии. На виньетке листа было изображено массовое погребальное шествие. Посередине на ладье располагался гроб. Впереди – жрец, ведущий толпу, позади – слуги несущие все необходимое усопшему на том свете – предметы туалета, яства, прекрасные одежды и прочее.
Это была первая глава из так называемой ныне Книги Мертвых, считавшейся древней уже при правлении фараона первой династии Семти. Книга Мертвых – это не единый текст, а собранное из множества глав переписываемых профессиональными писцами разрозненных папирусных свитков изложение погребальных ритуалов и описания посмертной жизни древних египтян. Гимны божествам, заклинания, которые должны были помочь усопшему в его жизни после смерти.
Я пролистал фотографии. Конечно, сложно сходу перевести тексты папируса, на это потребуется не один месяц. Однако, неоднократно занимаясь изучением Книги Мертвых, я мог сказать, что этот экземпляр на вид был нетипичен. Внимательно пересмотрев материал, я вдруг понял, что в мои руки попало что-то совершенно невообразимое. Во рту у меня пересохло и я, плеснув себе в стакан воды, осушил его одним глотком. Слишком уж часто на глаза попадалось одно и то же имя в картуше: Сет. Оно было на каждой странице, что для известной доныне книги мертвых было абсолютно несвойственно – этот вероломный и жестокий бог упоминался там от силы раза два.
Все свои наблюдения я изложил другу, не отрываясь от созерцания иероглифов. Гор поднялся и глянул мне через плечо.
- Так не зря я стащил свитки, да? – спросил он, вглядываясь в иероглифы.
- Не зря, моя милая Лара Крофт, – ухмыльнулся я, - Я займусь переводом, причем сей час же. Идем, дам тебе постельное белье. Ты ложись. А я поработаю. Только, если позволишь, дай, хоть глянуть на эти свитки…
Гор широко улыбнулся и отправился в коридор за сумкой. Он принес небольшой металлический контейнер и поставил его на стол. Извлекая на свет божий такую древность, я едва не дрожал от напряжения. Ощущение причастности к истории, прикосновение к прошлому прошили меня насквозь. Я вглядывался в завитки иероглифов и глупо улыбался (Гор позже еще не раз вспоминал мне это мое выражение лица).
- Ну, я все понимаю – встретились влюбленные, разделенные тысячелетиями, - ухмыляясь, сказал он спустя минут десять моего полнейшего отсутствия в реальности, и отупелого любования папирусом, - Но я черт-де тоже требую к себе внимания!
Я поднял на него рассеянный взгляд. Да, да, конечно, сейчас. Я бережно вернул свитки в контейнер и передал его своему Индиане Джонсу.
- Пошли, постелю тебе, а то ты уж ревновать начал. А потом поработаю.
На втором этаже я приготовил ему комнату, в которой мы еще немного поболтали об общих знакомых и друзьях. Расстилая ему постель, я вкратце рассказал о своей книге, с которой я никак не мог совладать. Но в тот момент это почему-то совсем меня не тревожило. Книга Мертвых не шла у меня из головы.
- Слушай, такого подарка к Рождеству как эти свитки я даже не надеялся получить, - сказал я развалившемуся в кресле с сигаретой другу, - Это же открытие…
- Хочешь сказать, ближайшие года два я избавлен от необходимости дарить тебе подарки? – рассмеялся он.
- Гор! – улыбнулся я, - Черт, я так рад, что ты именно мне их привез, а не кому-то другому…
- Ну а кому другому-то? Ты лучший египтолог из тех, кого я знаю. К тому же ты мой друг и все такое…
- Гор! Это для меня действительно как подарок… Даже не знаю как тебя благодарить…
- Как благодарить? Ты знаешь как, Дэви! Выходи за меня замуж и живи со мной, – ответил он со вздохом. На этот раз это уже была почти не шутка.
Смешно, но он на самом деле страдал без меня с тех пор как мы стали жить отдельно. Для Гора жизнь со мной была раем – отличаясь довольно покладистым характером, я брал на себя все обязанности по хозяйству, благо умею готовить. Домашние дела для меня никогда не были в тягость – иногда за мойкой посуды я ловил такие потрясающие мысли, что бежал записывать. Когда мы разъехались – Гор взвыл. Несколько раз он звонил мне и на полном серьезе требовал, чтобы я сей же час переезжал к нему. Я, в общем-то, не был против, но почему-то его порывы всегда совпадали с моими краткими романами (из которых я каждый раз надеялся, но, увы - тщетно, соорудить нечто большее), когда переезды были невозможны.
- Гор, я итак весь твой! Живи со мной и все. А под венец – нас в загсе не поймут… - отвесил я ему порцию шутливых нежностей.
- А где эта твоя знаменитая Диана, о которой ты столько трепался? – нахмурился он.
- Пока ты пропадал неизвестно где, мы расстались, и она уехала.
- Бог миловал! – шутливо сложил он руки в молитвенном жесте, - Раз так, то я рискну воспользоваться предложением, и останусь на Рождество, - улыбнулся он, - если ты, конечно, не возражаешь.
- Правда? – недоверчиво переспросил я, - И что, я могу даже надеяться, что ты не бросишь меня накануне праздника, сорвавшись на какой-нибудь сверхсрочный исторический коллоквиум?
- Сети, обижаешь, - назвал он меня моим университетским прозвищем, именем кровожадного бога пустыни, которым, однако, не брезговали и фараоны, - Когда это я тебя бросал? Скорее наоборот!
- А когда это я бросал тебя? – сощурился я.
- О, ты уже не помнишь? Я позвонил тебе в прошлом году, примерно в это же время, и сказал, что собираюсь к тебе переехать. Помнишь, что ты мне ответил?
- Да… - протянул я, чувствуя, что краснею, - Я сказал, что собираюсь жениться…
- Вот-вот. И что самое неприятное в этой истории, что за несколько дней перед рождеством, которое я решил встречать, с расстройства, в Париже, и уже ехал в аэропорт, ты позвонил мне, чуть не рыдая, и сообщил, что твое сердце разбито и все такое… Требовал, чтобы я бросил все, и приехал тебя утешать!
- И ты приехал, - закончил я за него, - но только на день, и рождество я встречал в одиночестве, с бутылкой шерри, в самом омерзительном настроении, которое только могло со мной случиться.
- Дорогой мой, у тебя что-то с памятью! – огрызнулся друг, - Когда я сдал свой билет, приехал к тебе, с намерением встретить с тобой это чертово рождество, которое тебе, по сути, встречать и не положено, вспомни, что произошло вечером? Эта твоя подружка приехала и прыгнула с порога тебе на шею! Ты что, хотел, чтобы я остался наблюдать, как вы занимаетесь сексом? Да и ты не особо меня останавливал, когда я собирал вещи.
- Мы той же ночью поругались уже окончательно, - вздохнул я.
- Поверь, я это отлично помню. Весь следующий день я провел в номере парижской гостиницы, и вместо того, чтобы напиваться в честь праздника с французскими искусствоведами и снимать девиц, я всю ночь висел с тобой на телефоне.
- Я знаю, прости.
- Прощения просить не за что. Мы же друзья. Просто я хотел напомнить тебе, что я тебя никогда не бросал… по собственной воле, во всяком случае, - он поднял одну бровь.
- Значит, мы вместе до весны? – накинул я пару месяцев, чтобы посмотреть на его реакцию.
- Дэви, да я вообще могу никуда не уезжать, - ответил он, откровенно посмотрев мне в глаза. Я был поражен, услышав такой ответ, и видимо Гор это понял по моему взгляду.
- И не хочу, - сказал он тише. Я замер, глядя в его яркие глаза, взгляд которых заметался на мгновение по моему лицу.
- Гор, ты не представляешь себе, как я рад это слышать, - ответил я, стараясь сохранить на лице беззаботное выражение, хотя противоречивые эмоции, внезапно захлестнувшие меня, трудно было сдержать.
- Кстати, я решился, наконец, писать книгу, - не замечая моего замешательства, продолжал Гор.
- Что??? – обрадовался я возможности посмеяться, чтобы выпустить накопившееся напряжение, - Про своих обожаемых педерастов?
- Начинается! – справедливо возгласил друг, - Греки считали нормальным подобную форму поведения потому, что женщина в то время вообще не являлась человеком, она была немногим выше раба. Чего же ты хочешь от образованного мужика, который не может получить от этого серого существа ничего больше секса? Естественно, не все справлялись с таким положением дел.
- Педерастию это не отменяет, - заметил я.
- Ну, и что? – взбесился Гор, - Ты что, записался в ряды гомофобов?
- Упаси бог! – я поднял руки, «сдаваясь», - Мне не нравится тот факт, что они занимались этим с детьми – мальчиками от 12 до 21-го года! Уж это в нашем обществе неприемлемо!
- Ну, положим, я, тоже простив педофилии. Но они там не только с мальчиками это делали, поверь. Вся культура была насквозь пропитана гомосексуальностью, и с этим ничего не поделаешь. И потом, они жили-то в среднем лет тридцать, особенно мужчины. Войны косили их пачками. Так что сложно назвать стариком 30-летнего, правда? Ох, давай оставим эту тему. Эта цивилизация создала шедевры, которые и сегодня поражают своей гениальностью. Плевать, чем они там занимались! Искусство все-таки выше физиологии.
- Гор, чего ты взбесился? Я же просто шучу, - удивился я и поспешил перевести тему, - Буду молить Осириса, чтобы твоя книга получилась.
- Моли лучше Гора. А лучше не моли, а корми, - сострил он. Наша дружеская перепалка вызвала у меня такое яркое ностальгическое чувство, что мне на секунду показалось, что я каким-то чудом перенесся в прошлое.
- Черт, я тебя сейчас как поцелую, мой грекофил, - выпалил я, и в порыве чувства, отпечатал поцелуй на его щеке. Несколько секунд друг удивленно смотрел на меня, а потом повалил на кровать и сказал, что сейчас тоже поцелует меня, но только в губы. Я, смеясь, естественно оказывал посильное сопротивление, и мы минут пять самозабвенно боролись. В какой-то момент мы затихли, и я, опустив голову ему на плечо, прикрыл глаза.
Когда я открыл их, было уже утро, мы лежали в той же позе, в которой уснули вчера – прямо в одежде, он на спине, я на боку, щекой на его плече.

День 2.

Оба наши города разрушены, перепутались дороги.
Я ищу тебя, потому что жажду видеть тебя.
Я в городе, в котором нету защитной стены.

отрывок из стихотворения «Плач Исиды по Осирису»,
древнеегипетская поэзия.

Совершенно не понимая, как я вчера отрубился, я сполз с него и сел на краю кровати, потирая глаза, чтобы проснуться, и потянулся. Часы показывали без четверти шесть, а в комнате, несмотря на закрытое окно, было довольно прохладно.
- Ты куда это, Дэви? Рано еще, – услышал я его сонный чуть хриплый голос, а сильная рука загребла меня и вернула обратно.
- Эй, ты чего… - возмутился я, но вернувшись к его теплому плечу ничего не смог с собой поделать – глаза стали закрываться сами. Единственное что меня раздражало – это джинсы, в них спать было не то, что неудобно, просто противоестественно.
- Ты чего вертишься? – не открывая глаз, спросил друг.
- Штаны снимаю, - с сонным вызовом ответил я, наконец, справившись с задачей и, ногой скинув джинсы с кровати.
- С меня тоже сними, - попросил он. Я с тяжелым вздохом занялся делом. Майку он снял сам, да и я свою сбросил, и уже тогда мы залезли под одеяло.
Гор приоткрыл глаза и ухмыльнулся. Я хотел ткнуть его локтем, чтобы не особо радовался непонятно чему, но мне самому стало так смешно, что я едва удержался от улыбки. В одной постели, да еще практически голые – вот это была хохма.
Гор вдруг притянул меня к себе и обнял. Я, немного обалдев, все-таки расслабился и прижался щекой к его груди.
- Я скучал, - признался я, слушая, как быстро бьется его сердце, и тут же подумал, как, наверное, глупо и откровенно это прозвучало, и смутился.
- Прости, что не звонил, - шепнул он и коснулся губами моих волос – я почувствовал теплое дыхание. Мне показалось, что у него дрогнул голос.
Я понемногу просыпался, и с каждой секундой все сильнее осознавал скользкую двойственность ситуации. Я вдруг обнаружил, что не его, а мое сердце стучит как барабан. Моя щека, с отросшей за ночь щетиной касалась его груди, я подумал, что ему должно быть щекотно. А еще я подумал, что давно не чувствовал, что он рядом. Просто рядом. Гор ведь, по сути, был единственным моим другом, человеком, который знал обо мне все, и единственным, кого я подпускал так близко к своей душе…
Я зажмурился и еще теснее прижался к нему, обняв одной рукой, а горло снова сжалось от нахлынувшего чувства.
- К черту все твои поездки… лучше бы ты никуда не уезжал, - сказал я дрожащими губами, и со всех сил сжал зубы, чтобы больше не болтать. Гор почему-то вздрогнул, и я снова ощутил, как он касается губами моих волос. Я почувствовал, что мои глаза наполняются предательской влагой и, преодолев сопротивление его рук, я вырвался и, отвернувшись так, чтобы он не видел моего лица, хотел встать. Но Гор в последний момент схватил меня за руку, опрокинул обратно на кровать и увидел мои слезы.
- Эй, Дэви? – его голос был испуганным, - Ты чего? Ты плачешь что ли?
- Я не знаю… - я вытер слезы и постарался взять себя в руки, - Наверное, мне не хватало тебя. Я был тут один.… Последний месяц я был совершенно один…
- Дэви! Я вернулся, - сказал Гор, глядя на меня сверху, - Я здесь.
- Да вижу, - я попытался освободиться от его стальной хватки, а Гор наклонился ко мне и я увидел его лицо совсем близко. Мой друг, закрыв глаза, поцеловал меня в щеку, и снова прижал к себе. Я крепко обнял его и зажмурился, а он опустился рядом, осторожно гладя рукой мои волосы.
Мы лежали так довольно долго, потом я почувствовал, как он засыпает и сердце, которое до этого у меня никак не хотело успокаиваться, вдруг утихомирилось. Я уснул, обнимая Гора, совершенно бесстыдно прижавшись губами к его груди.
Он разбудил меня часов в десять.
- Я голодный, - сообщил мне Гор. Он уже не обнимал меня, одеяло было отброшено, и я сначала подумал, что вся эта постыдная сцена, которая произошла между нами пару часов назад, не более чем сон. Но судя по тому, что одежда наша валялась на полу, мы действительно перешли некоторые границы. Слава богу, не все, заметил я про себя, поняв, что хоть трусов мы не снимали.
Я потянулся и встал.
- Нет, я определенно женюсь. Поедем в Амстердам. Там загсы понимающие… - сказал мне вслед Гор, а я глянул на него через плечо, вдруг почувствовав, что шутка перестает быть просто шуткой.
Я сбежал по лестнице вниз, чувствуя беспредельное смущение.
После завтрака и душа, я закрылся в своем кабинете с переводом. Надо сказать, что египтология – вещь неоднозначная, за давностью лет. Да и перевод иероглифов дело неблагодарное. До сих пор идет спор, как переводить отдельные слова, символы, спорят о значении фраз… Поэтому работа мне предстояла, конечно, большая.
Я начал с самого начала. Сравнив фотографии с известными науке свитками, я пришел к окончательному выводу – текст этого экземпляра был совершенно иным… Спустя пару часов работы я смог максимально точно перевести начальную фразу первой главы: «Здесь начинаются главы магические о восхождении к тьме вековечной и заклинания, которые должны быть прочтенными в день погребения, чтобы усопший вошел в царство проклятого Осириса и, одолев злодея, вернулся на землю под покровительство мудрейшего Сета, бога пустыни»… Перечитав текст, я ужаснулся. Я соединился по сети с электронной библиотекой Британского музея, в котором хранятся некоторые документы того времени, в том числе Папирус Ани, который и был мне нужен. Первая фраза на 5-м и 6-м листах документа гласила: «Здесь начинаются главы о восхождении к свету и о хвалебных песнях и прославлении, а также о вхождении в славный подземный мир в прекрасном аменти, которые должны быть прочитаны в день погребения, [с помощью чего усопший] обретет силу войти в царство Осириса после исхода из могилы».
Я несколько раз перечитал оба варианта. Если найденные свитки подлинны – в чем сомнений быть не может, тем более что найдены они были в греческом городище, современном среднему египетскому царству – то получается, что эта Книга Мертвых написана врагами культа Осириса…
Я перевел еще одну фразу: «Говорит Сет Нухт: Приветствую тебя, о великий Апоп Аменти. Я есть великий бог подземного мира, «тот, кто принес тьму» имя мое, я сражаюсь за тебя каждую ночь, когда проклятый Осирис смеется над тобою. Внемли мне: тот, кто запрет нарушит, и потревожит Сета и книгу его печали, да будет проклят во веки и будут посланы ему беды тысячелетий. Только тот, кто мертв, прочтет эту книгу. Живые сильные духом обретут силу, живые слабые духом потеряют разум».
- Эй, Дэви, - в проеме двери появился силуэт моего друга, - Ты же не собираешься сидеть так до вечера? Пошли, пройдемся что ли. Покажешь мне ваши края.
Я взглянул на него. Странно, ведь с тех пор как Диана уехала я, кажется, не выходил из дома. Я пообещал Гору закончить через десять минут, но за это время не перевел, ни единого иероглифа – непонятное ощущение захватило все органы чувств. Не знаю, как это описать, но мне было не по себе. Я даже обернулся по сторонам с неясной мыслью, что кто-то за мной наблюдает. Но естественно, мой кабинет был всего лишь моим кабинетом, и я был в нем один.
Кроме того, меня тревожило то, что произошло между нами утром. Мои глупые слезы, и эта чертова нежность, с которой он обнимал меня… Все это не давало мне покоя, сидело внутри меня.
Мы решили прогуляться к местному озеру Нокс. Пешая прогулка меня взбодрила, да и Гор ничем не выдавал смущения или замешательства, если оно вообще было. Мы рассказывали друг другу все, что происходило с нами в разлуке и смеялись.
Подойдя к небольшому обрыву над озером, скрытому деревьями, мы остановились. Гор глянул вниз – безмятежная гладь Нокса не нарушалась ни единым колебанием, вода была похожа на стекло.
- Красиво, - сказал он, глядя вниз с обрыва, и хитро улыбнулся, - Сейчас как скину тебя в воду!
Гор схватил меня и сделал вид, что сейчас сбросит вниз. Я от неожиданности вцепился в него как ошалевший кот, а Гор расхохотался. Я пытался вырваться, жутко недовольный его глупой шуткой, а друг держал меня за плечи и все смеялся, рассказывая какое у меня было испуганное лицо.
- Ты идиот! – возмущенно отпихивая его, сказал я, а Гор все еще хохоча, прижимал меня к себе. Я вдруг осознал, что эти объятия уже не совсем похожи на дружеские.
- В следующий раз, когда захочешь меня обнять, не обязательно придумывать такие идиотские предлоги! – зарычал я, и по тому, как он вдруг резко замолчал и отпустил меня, я понял, что шутя, попал в точку.
- Не обязательно? – переспросил он, заглядывая мне в глаза.
- Не обязательно, - повторил я гораздо тише прежнего, смутно догадываясь о том, что он вкладывает в эти слова и, не веря самому себе.
Обратный путь мы проделали, молча, каждый думая о своем. Я как мог, гнал от себя мысли о том, что почти невозможно было не заметить. Странный эпизод нашей прогулки, смешиваясь с утренними «нежностями» не выходил у меня из головы и после того как мы вернулись и я, приготовив обед, снова сел за перевод.
До самого вечера Гор меня не беспокоил – я уже не переводил, а просто сопоставлял разные части рукописи с документированными источниками, чтобы представить себе общую картину. За это время я несколько раз вспомнил взгляд Гора, детально воскресил в уме все слова сказанные между нами утром и в обед, тон его голоса… В какой-то момент я поймал себя на мысли, что ищу какого-то явного подтверждения своим подозрениям, и заставил себя бросить эти мысли.
К ужину я пожарил говядину и позвал своего греческого друга к столу, а сам пошел в ванную на минуту, помыть руки, освежиться. Нагнулся, чтобы умыть лицо, и когда снова глянул в зеркало, в глазах потемнело. Я попытался вдохнуть, но не получилось, в мою голову ворвался страшный шум. Не помню, как я упал, в тот момент перед моими глазами стояла тьма, из которой с шумом вдруг стали врываться в мой мозг странные звуки. Это были голоса, шепот, крик, женские, мужские, детские… Языки тоже были разными. Я слышал французские, испанские, японские слова. И вот, среди всего этого появился более отчетливый голос, который шептал на непонятном мне языке. То есть слова, я понимал, а вот то, что это – древнеегипетский, я в тот момент не соображал. Голос сказал то, что примерно можно перевести как «Сет убьет Гора или Гор убьет Сета». Эта фраза почему-то так напугала меня, что я закричал. Я кричал так, чтобы только заглушить этот мерзкий голос, чтобы только не слышать его. Меня всего трясло, тьма в глазах наполнялась радужными точками, и тут что-то ударило меня.
…Я открыл глаза и снова получил откровенную пощечину, а в лицо мне полетели брызги ледяной воды.
- Дэви! – голос друга был очень тревожным, - Что с тобой? Открывай глаза, давай!
Я снова открыл глаза. Я лежал на полу, а Гор склонялся надо мной, пытаясь привести в чувства. Кивнув ему, что все в порядке, я попытался сесть. Он просто схватил меня на руки и вынес из ванной.
- До брачной ночи еще далеко, невеста не готова, - еле ворочающимся языком пошутил я. Гор недовольно хмыкнул и посоветовал мне заткнуться. Когда он донес меня до дивана и осторожно опустил на мягкое, я уже почти пришел в себя.
- Ну, - усаживаясь рядом, и пристально глядя мне в глаза, сказал друг, - Что произошло?
Я открыл, было рот, чтобы рассказать все, но слова, которые я услышал вдруг встали у меня в горле. «Сет убьет Гора или Гор убьет Сета». Я не мог сказать ему этого, ведь я – Сет, а он – Гор… А что, если я схожу с ума, и у меня в подсознании зреет мысль убить друга?
- Что с тобой случилось? – повторил Гор настойчиво.
- Я, наверное, упал в обморок, - ответил я, не глядя ему в глаза.
- Что значит, наверное?
- Темно в глазах, в ушах шум, и какие-то голоса…
- Какие голоса? Что они говорили? – строго спросил друг.
- Не знаю, я не расслышал, - проговорил я, а сердце отбивало бешенный ритм.
- Отчего это у тебя обморок?
- Слушай, откуда я знаю!? – взбесился я, вскакивая с дивана, - Все, забудь об этом, пошли кушать!
- Подожди, Дэви. Так нельзя, - Гор шел за мной, - давай позвоним врачу. Голоса – это знаешь, не хорошо.
- Все! Я сказал – забудь! – чуть не кричал я, - Если мне понадобится врач, я тебе скажу!
Я с шумом отодвинул стул и сел. Гор недовольно встал рядом, уперев руки в бока, и не уходил. Я взялся за вилку, но рассерженный вид друга не дал мне есть спокойно.
- Ну, все, садись, - попросил я гораздо мягче, - Извини, что накричал.
Гор постоял еще, а потом сел рядом.
- Я обещаю, если это повторится, поеду к врачу, - сказал я. Гор окинул меня тяжелым взглядом, но промолчал. Некоторое время мы кушали молча, потом друг, наконец, нарушил тишину.
- Я прочел твой перевод, - сообщил он, - Слушай, ведь в оригинальных свитках не проклинают Осириса.
- Еще бы. В том-то и дело, что это черт знает что, - пробормотал я, внезапное воспоминание о страшной фразе заставило меня передернуться, - Кстати, обрати внимание на виньетки. Писцы, которые делали этот экземпляр, явно имели доступ к уже готовым болванкам старых мастеров, которые создавали остальные папирусы. Некоторые рисунки идентичны имеющимся оригиналам папирусов Ну, Ани и других.
- Слушай, может, это просто прикол древнего мира? – улыбнулся Гор.
- С богами не шутили, Гор, - покачал я головой.
- Ну, а вдруг? Вспомни свою любимую песнь арфиста! «Празднуй радостный день и не печалься, ибо никто не возьмет добра своего с собою, и никто из тех, кто ушел еще не вернулся обратно». По-твоему это не насмешка? Не издевательство над религией, которая говорит о вечной жизни?
- Это драма, Гор. Авторы песни, как и «Спора разочарованного со своей душой» - люди, глубоко разочаровавшиеся в первую очередь в своем мире и его законах…
После ужина нас ждал еще десерт - я опять сварил горячий шоколад по просьбе друга, которого впечатлило мое ежевечернее лакомство, и накрыл маленький столик в гостиной.
- Романтично, Сети, - кивнул Гор на зажженную мной для красоты свечку на столе – черт меня дернул ее зажечь. А от произнесенного им моего прозвища, по телу у меня прошла дрожь. Гор, ничего не заметив, упал в кресло и закинул ноги на кофейный столик.
Надо сказать пару слов по поводу моего прозвища. Сет, тот самый негодяй, который убил брата Осириса и, разрубив его на мелкие кусочки раскидал по свету, был богом пустыни. Ему не нравилось, что вся власть принадлежит белому и пушистому Осирису, и он решил захватить престол. После смерти брата он завладел престолом, но у Осириса была жена Изида, которая собрала мужа по кусочкам, а их сын Гор оживил отца. Далее Гор решил вернуть престол отцу, но так как тот уже побывал в царстве мертвых, окончательно вернуться он не мог, поэтому по закону престол должен был перейти к его сыну. По легенде, тяжба между Гором и Сетом тянулась чертову уйму времени. Несмотря на очевидное превосходство «добра», которое олицетворял Гор, защищающий честь своего отца, против «зла», которое нес Сет - боги никак не могли решить, кому же править на земле. Гор говорил о своем праве, но и Сет заявлял о том же, причем главное божество Египта, Ра, каждый раз почему-то потакал Сету, считая его более состоятельным, как правителя. И сколько раз не побеждал Гор, Сет требовал назначить еще одно испытание, потом еще и еще. По одной из версий царство было поделено между ними на верхний и нижний Египет, которыми они потом благополучно правили. По другой версии, пройдя несколько сложных испытаний, Гор одержал победу и убил Сета.
Так почему меня звали Сетом? Нет, нет, я не был ни рыжим, ни красноглазым, ни жаждал крови и не желал никому зла. Дело было на первом курсе, как раз когда по программе мы проходили Египет и соответственно, все связанное с ним, в том числе мифы. Мы с Гором в те дни только познакомились, и никакой дружбой между нами и не пахло. Мы оба были лучшими студентами курса, и по традициям нашего университета, один из нас должен был получить поощрение в виде поездки в любую страну из тех, чью историю мы успели изучить на первом курсе – страны Востока. Тогда мы с Гором оба грезили только о Египте. Потом, позже, Гор увлекся Грецией, затем средневековьем, а мое сердце так и осталось в стране фараонов. Оба мы претендовали на главный приз. И, вот, коллегия университета решила провести между нами несколько испытаний, чтобы выявить лучшего.
На устном экзамене, который устроили нам преподаватели, мы оба ответили на «отлично». На письменном, мне попался сложный вопрос о государстве шумеров, ответ на который я не помнил, и я понял, что завалю – шумеры были моим слабым местом. Мы сидели рядом, и вдруг, мой противник сунул мне листок бумаги. Я раскрыл его и вздрогнул. На нем был ответ на вопрос, которого я не знал. Я посмотрел на него с удивлением, а Гор подмигнул. Мы снова ответили одинаково правильно. Педсовет был недоволен. Решили устроить последнее испытание. Надо сказать, все это происходило не в один день, в течение нескольких недель, поэтому наша с Гором борьба за первенство стала главной темой обсуждения в университете.
Однокурсники, увидев в нас непримиримых противников равных по силе, одного из которых, богатыря и красавца, звали Гор, естественно не могли не поиздеваться над нами и стали называть меня Сетом.
После экзамена я нашел Гора курящим во дворе. Он поднял руку мне на встречу со словами «дай пять, дружище». Мы ударили по рукам и рассмеялись. Я спросил, почему он мне помог, ведь это было странно – он мог спокойно ответить и получить билет на самолет в тот же день.
- Это же скучно, - пожал плечами Гор, - Я бы предпочел, чтобы они раскошелились на два билета.
Мы договорились помогать друг другу на следующих испытаниях, а вместе два лучших студента, - это сила несокрушимая. Мы прошли еще три экзамена (это всего – пять!) и только тогда директор университета признал лучшими нас обоих и в путешествие мы отправились вдвоем. С тех пор мы практически не расставались. Его странный, на мой взгляд, поступок произвел на меня сильное впечатление. Он был каким-то необъяснимо добрым, и это поменяло и мои взгляды на жизнь, кстати, тоже.
Гор, однокурсники, да и весь университет – после этой «тяжбы» мы прославились – с тех пор звали меня Сетом, или уменьшительно ласкательно – Сети, как одного фараона.
Гор отпил горячего шоколада из кружки и зевнул.
- Я только что вспомнил, как ты подсказал мне на испытании, на первом курсе, - сказал я вслух. Гор глянул на меня с задумчивой улыбкой.
- Да, было такое, - он пригубил еще напитка, - и я об этом не жалею.
- А ты не боялся, что я воспользуюсь этим, чтобы получить приз?
- Ну… - он оглядел меня с ног до головы, - ты же был лучшим студентом. Я всегда считал именно тебя достойным той поездки. То, что меня тоже выбрали в кандидаты, было для меня странно.
Я посмотрел ему в глаза. Неужели он не шутит? На первом курсе мне казалось, что он абсолютный лидер. Внезапно мне стало стыдно за то, что я не сказал ему правду о том, что со мной произошло.
- Гор, я все-таки должен тебе признаться. Я сначала испугался, что ты подумаешь, что я тронулся, но… не могу не рассказать об этом… - я подавил нервный смешок, а Гор отставил чашку и подался вперед, - Там, в ванной…
- Что? – Гор был так серьезен, словно догадывался о чем-то.
- Я услышал… - меня снова передернуло от отвращения, - услышал голос, который сказал ужасную вещь…
- Что? – глаза Гора округлились, - Что ты услышал?
- Голос сказал: «Сет убьет Гора или Гор убьет Сета».
Гор вскочил на ноги. Это произошло так внезапно, что я испугался. Друг заметался по комнате, схватившись за голову. Он действительно был напуган, таким я никогда прежде его не видел. Я тоже поднялся.
- Черт. Черт! Это все из-за этой проклятой книги! – Гор ходил из угла в угол, бросая на меня дикие взгляды.
- С чего ты взял? – я поймал его за руку и друг остановился, глядя мне в глаза.
- Да потому что я тоже это слышал! – его страшный, вкрадчивый голос заставил меня отпрянуть, глаза его распахнулись так широко, что мне на секунду показалось, что Гор сумасшедший.
- Что ты слышал? – я отступил на шаг, а Гор наоборот сделал шаг в мою сторону.
- Со мной тоже случилось то же, что с тобой, - говорил он, приближаясь, а я отступал, пока не уперся спиной в стенку.
- Ты слышал голоса?
- Да, - Гор так дико смотрел на меня, что мне хотелось оттолкнуть его, - я тоже слышал фразу про Сета и Гора.
- Гор, пожалуйста, не смотри на меня так, - попросил я. Друг задышал быстрее, а исказившиеся черты лица, снова приняли обычное выражение, и он снова стал самим собой. Я вздохнул с облегчением, а мой боевой товарищ обнял меня.
- Что это за хрень, а? – я прижимался колючей щекой к его шее и чувствовал, как его руки гладят мою спину. Какая-то теплота разливалась в моей груди, в которой только что был лед.
- Я не знаю, - прошептал он мне в ухо, и от этого я вдруг почувствовал, что где-то в паху тоже теплеет. Я ошарашено отстранился от друга, и вернулся в кресло. Гор все еще стоял посреди комнаты и странно смотрел на меня.
- Что-то не так? – спросил он. Я испуганно посмотрел не него. Он заметил мою эрекцию? Но у Гора был чистый взгляд, лишенный упрека или отвращения.
- Все нормально, - ответил я, - если то, что бы оба слышим одни и те же голоса это нормально. Одни и те же слова.
- Дэви, - друг подошел ближе, и присел на колени передо мной, - скажи мне, что именно для тебя значит эта фраза? Ты подумал… о нас? О наших именах? Или о богах?
Я посмотрел ему в глаза и вдруг заметил, что у меня дрожат руки. Чтобы успокоиться, я крепко сжал пальцами подлокотники кресла.
- Да, я подумал о нас.
Гор кивнул. Он поднялся на ноги и прошелся по комнате.
- Сумасшествие? – спросил он, - Массовый психоз? Истерия? Бактерия со свитков, поражающая мозг? Или просто совпадение?
- Я не знаю, - тупо уставившись в пол, ответил я.
- Что на счет психоаналитика?
Я пожал плечами. Гор тяжело вздохнул.
- Ладно, я пойду наверх. Нужно отдохнуть. Завтра подумаем, что это такое.
Я пожелал ему спокойной ночи, и Гор ушел к себе. Перед сном я решил перевести еще хотя бы часть текста, и сел за работу. Какая-то бессознательная тяга к древним письменам заставляла меня действовать. Фотографии лежали на том же месте, где мы их оставили. Я склонился над текстом.
«Живые сильные духом обретут силу, живые слабые духом потеряют разум», гласили последние переведенные мной сточки. Потеряют разум. Я просидел над текстом часа два. Перевел два достаточно больших гимна посвященных Сету. Я нашептывал слова, когда переводил, не знаю, делают ли так другие, но это всегда помогало мне. Я начинал чувствовать язык.
- «…да вознесется Сет над светом и тьмой, и да падет мир на колени пред его волей…» - прочитал я заключительные строчки гимна и сплюнул от досады. Что за бред, подумал я. На часах было уже почти три часа ночи.
Ложась в постель, я прислушался. Мне показалось, что за окном что-то зашуршало. Не так, как во сне, совсем по-другому. Ближе. Я осторожно поднялся и, подойдя к окну, выглянул. На улице было пусто, дождь давно прекратился. Не найдя источник звука, я снова лег, но уснуть не мог. События этого дня тревожили меня.
Постепенно, глаза стали закрываться, и через некоторое время я провалился в дурной тяжелый сон, из которого меня вырвал мерзкий шуршащий звук с улицы. Словно кто-то карябает стекло. Я открыл глаза, но ничего не увидел. Вокруг была тьма. Я глупо таращился – ведь комната не могла быть полностью темной, из окна пробивался лунный свет. Но я не видел ничего. Я в ужасе стал тереть глаза, понимая, что видимо, ослеп, и тут снова услышал шум. Этот мерзкий шум, состоящий из тысячи голосов. Снова этот голос произнес омерзительную фразу, а я, абсолютно слепой, хватался руками за одеяло, за подушку, за все что попадалось, чтобы только удержаться в реальности. Наконец я уже не помнил себя от страха, и совершенно потеряв над собой контроль, стал выкрикивать имя друга:
- Гор! Гор! Гор!
Когда моего плеча коснулось что-то теплое, я даже не смог кричать - звук застрял у меня в горле. И вдруг в шум в моей голове ворвался его голос:
- Дэви, все хорошо, я здесь, открой глаза! – Гор похлопал меня по щекам, и я внезапно, будто вернулся назад. Я сделал над собой усилие и открыл глаза. Увидев Гора, я с ужасом понял, что все это время мои глаза были закрыты, и именно поэтому мне казалось, что вокруг тьма. В первый раз я этого не понял, но теперь это внезапно меня поразило. Значит, все это время я метался по постели с закрытыми глазами…
- Дэви, ты меня слышишь? – глаза друга метались по моему лицу, - Ответь мне!
- Да, - хрипло проговорил я и взял его руку. Гор вздохнул и перевел дыхание.
- Опять было то, что днем, - сказал я, пытаясь оторвать прилипающий к небу язык, - Гор, принеси воды, прошу тебя.
Друг кивнул и соскочил с кровати. Пока его не было, я сел, пытаясь заставить себя успокоиться. Гор принес мне стакан воды, и, сделав несколько глотков, я, наконец, смог нормально говорить.
- Что же это за хрень… - я посмотрел ему в глаза. Гор не отрывал от меня взгляда, но ничего не говорил. Я отставил стакан.
- Я с ума схожу, Гор, - прошептал я. Это все книга, проклятая книга. Меня снова передернуло.
- Дэви, все хорошо, успокойся, - он взял мою руку, а потом просто лег рядом и обнял. Я закрыл глаза, чувствуя, что Гор гладит меня по голове. Это успокаивало. Я заставил себя ни о чем не думать и устроил голову на его груди, как вчера. И только тогда уснул.

День 3.

Два слова промолвит мой Брат, и заходится сердце.
От этого голоса я, как больная, брожу.

отрывок из стихотворения
«Начальное слово великой подательницы радости»,
песнь вторая, древнеегипетская поэзия.

Утром меня разбудило ощущение, которое поначалу я не мог распознать, и только минуту спустя, я вдруг понял, что это запах. Запах настолько притягательный и настолько «теплый», что, несомненно, мог принадлежать только живому существу. Я открыл глаза и понял, что источник аромата – мой друг, лежащий рядом, на боку. Так пахли его волосы - пушистые и мягкие, теплые…
Странно, но, ни вчерашним утром, ни вечером, когда мы были (как, ни странно об этом думать) в одной постели, я не замечал этого особенного запаха Гора, с которым у меня сильнее всего было связанно одно воспоминание, из тех, что принято забывать.
Как-то мы с Гором завалились в нашу квартирку после очередной дружеской попойки в честь сдачи экзаменов. Чаще всего после таких мероприятий мы находили себе девочек, и остаток ночи проводили порознь, но тогда видно не сложилось, и мы поехали домой. Мы оба были пьяные, поэтому ни я, ни он, я думаю, вряд ли всерьез задавались потом вопросом «что это было?». Знаю, это было странно, но черт его знает, что мы пили в тот вечер, или может, это была трава? Короче говоря, мы попали под дождь и дома залезли под душ вдвоем. Мы ржали как бешенные ослы, если только бешенные ослы могут так ржать, бросали мыло на пол, дергали друг друга за причинные места, короче говоря, дурачились.
Гор вдруг прижал меня к стенке душевой и так приблизил губы, как будто собирался поцеловать, но едва коснувшись меня, рассмеялся и сказал что-то вроде «ага, поверил». А потом… Не знаю уж, что на меня тогда нашло, наверно, я решил переплюнуть его относительно наших приколов, и сделал нечто глупое… Я встал на цыпочки и поцеловал его в губы. Гор на удивление быстро перехватил инициативу и снова прижал меня к стенке душевой, на этот раз, целуя по-настоящему.
Я хорошо помню этот поцелуй, никогда не забывал его, потому что стыд, захлестнувший меня на следующий день, и тайно запертый в сердце, не проходил уже никогда. А в ту ночь мы были беззаботны как бабочки-однодневки. Гор оторвался от моих губ и стал смеяться. Я тоже не мог быть серьезным.
А потом мы почему-то поругались, из-за мелочи, я не помню какой. Я ходил по комнате и орал на него, а Гор полулежал на кровати и смеялся. Мы оба были в одних полотенцах, так и не одевшись после душа. Гор смеялся и от этого я бесился еще больше. Он сказал, что я похож на маленького злого кобелька, который злится и тявкает, а укусить не может. Это было уже слишком, я так разозлился что, подошел к нему и ударил кулаком прямо в лицо. Наверное, я совсем не соображал, потому, что удар получился сильным, и на губе Гора выступила кровь. Друг удивленно посмотрел на меня. Он ведь мог встать и одним ударом сломать мне челюсть. Но Гор только удивленно посмотрел и, схватив меня за руку, потянул на себя. И я упал на него сверху. Гор вдруг рассмеялся, так заразительно, что я не сдержался. Мы катались по кровати и ржали.
- Ты мне губу разбил, Сети, - сквозь смех успевал вставить он. Потом Гор облизал кровь и окинул меня взглядом, - Прости за кобелька.
- Да, ладно, ты, в общем, прав, - я похлопал его по плечу, ощущая сонную тяжесть век. Гор подтянул подушку под голову и закрыл глаза. Я нащупал рукой выключатель и свет погас. Засыпая, и все еще споря с собой, идти ли на свою кровать – Гор тогда уже спал – я вдруг почувствовал, как пахнут его волосы. То есть, сначала я почувствовал, как отчего-то стало приятно, и прикрыл глаза. Потом я понял, что это запах и стал вдыхать, втягивать в себя аромат. Я пришел в себя, когда коснулся губами его волос… Гор видно, почувствовал прикосновение сквозь сон и улыбнулся, не открывая глаз. Я еще долго лежал без сна и уснул, так и не добравшись до своей кровати.
Вернувшись в реальность из воспоминаний, я обнаружил, что Гор проснулся и смотрит на меня. Я испуганно отодвинулся, проследив направление его взгляда (утреннее возбуждение независимо от меня заставило определенную часть моего тела встать, и это было чертовски заметно). Одеяло сбилось к ногам, так что через ткань моих боксеров все отлично просматривалось.
- Спокойно, - Гор коснулся пальцами моей щеки, - не дергайся так.
Я тяжело дышал, пытаясь подавить дрожь. Стыд от поцелуя из воспоминаний, стыд от того, что Гор заметил мой «стояк», от того, что я вместо того, чтобы убраться из кровати, лежу перед ним не смея пошевелиться, как кролик перед удавом, все это сковало меня.
- Тише, - Гор приблизился и говорил горячим шепотом мне прямо в ухо, - Расслабься, Дэви…
Его рука переместилась с моей щеки к груди и легко гладила мою кожу. Я закрыл глаза. Ощущения, которым я изо всех сил сопротивлялся, накрыли меня с головой. Перед глазами летали радужные точки, а Гор что-то шептал и гладил мою грудь.
Я почувствовал, что его рука опускается все ниже, но ничего не мог поделать – я был как будто под гипнозом. Его пальцы коснулись моего члена через ткань трусов. Прикосновение было мимолетным, но по всему моему телу прошла дрожь, и я открыл глаза.
- Пожалуйста, не дергайся, - услышал я его шепот. Я попытался пошевелиться, но грешная сладость, разливающаяся по всему телу, не дала мне этого сделать.
- Гор, ты что делаешь? – спросил я каким-то чужим охрипшим голосом, желая услышать только его теплый шепот в ухо, а не ответ на вопрос. Его рука скользнула под резинку моих трусов и обхватила член. Это было так неожиданно, что я застонал. Я подумал, что нужно срочно заканчивать это, иначе я просто не смогу потом смотреть ему в глаза. Если теперь еще могу…
- Гор подожди, - попросил я. Его рука замерла на моем члене. Я пытался сказать что-то вроде «убери руку», но не мог произнести это, не мог сказать такую фразу спокойным голосом. Я не смотрел на него, а Гор касался губами моей щеки и я слышал, как его дыхание участилось. Наконец, я взял себя в руки и убрал его руку от себя, перевел дыхание и повернулся, чтобы посмотреть ему в глаза.
- Гор, ты вообще понимаешь, что делаешь? – спросил я без тени шутки.
- Да, - последовал откровенный ответ.
- Зачем? – дрожащим голосом спросил я. Гор долго смотрел мне в глаза, а потом просто поднялся и вышел из комнаты. Я остался один, со стоящим членом, в растрепанных чувствах…
Через некоторое время, взяв себя в руки, и убедив себя же, что все уладится, я отправился на кухню готовить завтрак, помня одно золотое правило – «война войной, а обед по расписанию».
Гор вышел из душа и, как ни в чем не бывало, уселся курить у окошка, подкалывая меня как раньше, будто бы ничего не произошло. Я решил, что так будет лучше всего, и тоже сделал вид, что это все был только сон.
После еды мы долго спорили. Гор настаивал, что нужно сжечь фотографии, а свитки отослать в центр египтологии в Каире, и забыть о них раз и навсегда. Меня эта идея совершенно не вдохновляла. Я должен был перевести их, теперь это уже было делом чести ученого.
- Я буду переводить, - твердо сказал я. Гор пожал плечами.
- Хорошо, - сдался он, - Но только днем. И только в моем присутствии.
Я не возражал. Полдня, до обеда я переводил. Все, сплошь, гимны посвященные Сету. Потом прервался на готовку обеда и продолжил. Когда на улице стало темнеть, Гор, который за это время практически не отходил от меня, читая переводы, обсуждая со мной те или иные куски текста, и иногда самостоятельно переводя какие-то фразы, поднялся и сказал, что на сегодня хватит.
Мы долго ужинали, говоря обо всем на свете, кроме того, что происходило между нами и этого чертового текста, а текст между тем принимал очертания полнейшей ереси. Сет воспевался как герой и победитель проклятых богов, коими были верховные боги Египта. В одном из гимнов было написано буквально «Сет познал Гора». Гор спросил меня, что это значит, и я погрузился в очередную волну смущения. Переборов себя, я стал объяснять.
- Вообще-то, нам не рассказывали об этом на первом курсе, в учебнике я этого не видел, - начал я, делая паузу, - Да и в связи с нашей с тобой египетской темой рассказывать тебе об этом было как-то не тактично…
- О чем?
- Короче говоря, как-то после очередного состязания, Сет решил одолеть Гора хитростью. Он пригласил его к себе во дворец, накормил, напоил, и спать уложил… Так сказать, рядом с собой, - у меня дрогнул голос, но пришлось продолжить, - А когда Гор расслабился и уснул, Сет его, мягко говоря, обесчестил. Об этом узнала Изида, и с помощью колдовства сделала все наоборот – семя Гора попало в Сета. И когда на следующий день Сет прилюдно заявил, что поимел племянничка и теперь он самый крутой, Изида потребовала доказательств. Боги стали «звать» семя Сета, но в Горе его не было. Тогда Изида «позвала» семя Гора, и тут оно ответило…
- Из Сета, - вскинул Гор бровь, - пикантно, ничего не скажешь. Если бы об этом узнали у нас в университете…
- Да уж. У нас итак была та еще репутация, - усмехнулся я.
- Что-что? – Гор удивился.
- А что, ты не знал? Да про нас пол курса судачили…
- Из-за поцелуя что ли?
Я пожал плечами, но, тем не менее, был уверен, что именно из-за него. Да, был еще один поцелуй. По времени это было позже поцелуя в душе.
Как-то на третьем, кажется, году обучения, мы с Гором попали в дурацкую ситуацию. У нас был один товарищ, Маклин, искусствовед, голубой до мозга костей, но умнейший парень. Нас его голубизна ничуть не смущала, да мы как-то об этом и не говорили никогда. И вот, в один прекрасный день, на вечеринке, я перебрал, и стал болтать лишнее. Видимо, что-то про гомосексуалистов, сейчас уже не помню что именно. Так вот наш товарищ стал этому свидетелем, и мы с Гором увидели, как на его лице появляется жестокая обида.
Гор понял, что мы теряем хорошего человека по глупости, и чтобы спасти ситуацию, окликнул его, а потом схватил меня и поцеловал со всей дури в губы. Когда он отпустил меня – после настоящего, надо сказать, поцелуя, с языком, я был в полном одурении. Зато Маклин простил нас, то есть меня. Но потом, конечно, языком чесали, будь здоров…
Через некоторое время Гор сказал, что его клонит в сон и поднялся, пожелав мне спокойной ночи. Я отправился спать минут через пятнадцать, но проходя мимо комнаты друга, услышал странные звуки. Подойдя к двери, я прислушался.
- Нет, пожалуйста, нет… Господи, прошу тебя, помоги мне… - шептал он. Я вздрогнул. Мне стало не по себе, и я, стукнув два раза в дверь, распахнул ее, не дожидаясь ответа.
Гор стоял на коленях с закрытыми глазами, на полу, прижав ладони к ушам. Перед ним лежал пистолет.
- Гор! – позвал я, и бросился к нему. Гор никак не отреагировал, и тогда я стал бить его по щекам и трясти за плечи.
- Гор, очнись, Гор! – орал я. Друг с трудом разлепил глаза, в которых я увидел затуманенное сознание. Я помог ему подняться и дойти до кровати.
- Это было оно, да? – спросил я.
- Да, - мой друг еле заметно дрожал. Он лег лицом в подушку и лежал так несколько минут. Я, молча, сидел рядом. Наконец, Гор повернулся ко мне.
- Дэви, можно тебя попросить?
- Конечно.
- Останься в этой комнате, - прошептал он. Я кивнул.
Я подошел к окну, чтобы приоткрыть его – на улице шел дождь, а дома было душновато. Наконец, Гор пришел в себя и стянул майку с джинсами. Я вспомнил, что произошло утром, и смутился, но тоже разделся до трусов и залез к нему под одеяло.
- Когда ты купил пистолет? – спросил я почему-то шепотом.
- После того как украл свитки, - ответил тоже шепотом мой друг, - Дэви…
- Что?
- Главное, ты не уходи, - ответил он и поднял на меня глаза.
- Не уйду, - пообещал я и вздрогнул – его рука скользнула под одеялом по моей груди и, захватив с боку, подтянула к себе. Я оказался прямо рядом с Гором, спиной к нему и его запах, до того почти неуловимый, вдруг окутал меня всего.
- Гор, ты чего, - нарочно без эмоций спросил я, хотя у самого сердце отбивало бешеный ритм. Гор видимо хотел что-то ответить, но звук, который у него получился, был больше похож на стон, и я вдруг почувствовал его губы на своем загривке, там, где начинают расти волосы. Влажные и горячие губы. Я на секунду, показалось, провалился куда-то, в черноту, в небытие и в то же мгновение услышал за спиной его извиняющийся голос.
- Спокойной ночи, Дэви, - он отвернулся к стенке, - До завтра.
Странно ли, что я не спал еще минут сорок. Ощущение его дыхания там, на загривке, будоражило меня, и не проходило. Я с удивлением понимал, что чувствую его спустя полчаса, хотя Гор давно спал лежа ко мне спиной.

@темы: слэш, моя писанина, Казнь египетская

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Болит голова.
Хочется выпить шампанского, но из-за таблеток нельзя. Чертова простуда.
Посмотрела фильм "За гранью" Мартина Кэмпбела с Анжелиной, которая моталась по миру за врачом-спасателем (Африка, Камбоджа, Чечня..). Неплохой фильм. Не такой жестокий, как "Дарфур" Уве Болла (вот он произвел неизгладимое впечатление). Кстати, Болл считается режиссером-неудачником. Но "Дарфур", пожалуй, лучший фильм который я видела на эту тему.
Очень хочется играть в Фар-Край...((

@темы: кино, личное

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Полезная ссылочка на магазин с ЛГБТ-литературой.

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Если перестаешь следить за людьми - они могут выкинуть что-нибудь эдакое...
Например, coming out.
Вот, Арель Скаат, когда-то скромно говорящий о себе "я почти не выхожу на улицу, только музыкой занимаюсь... нет, девушки у меня нет..." оказывается еще два года назад в октябре 2010 года рассказал о своей гомосексуальности в документальном фильме, который был снят для одного из телеканалов!
А недавно и Джонни Вейр, по кличке Веер (с легкой руки Урганта), дал интервью, в котором сказал, что с детства осознавал свою гомосексуальность и всегда принимал себя таким, какой он есть. И это после всех этих скандалов...

Ху из некст?)
Джим Парсонс? Гейл Харольд?